Истории мёртвой зимы

— Сходи к витрине и посмотри. Оплатишь и возьмёшь. Тут тебе не ресторан! — вспылила девушка и резко выдернула руку.

— Холодная какая… — удивлённо пробормотал стажёр.

Но Харитонов успел что-то заметить и вдруг обернулся.

— Здравствуйте, Сашенька. Что же вы такая сердитая? Как ваше самочувствие?

Глаза работницы общественного питания округлились. Она с грохотом выронила поднос со стаканами из рук. Те мелодично зазвенели по полу, но странным образом не разбились.

— Харон… А ты что тут делаешь?

— Мы по приглашению, — доктор довольно кивнул на немного озадаченного Лаврухина.

— Нечего тебе тут делать и самочувствием моим интересоваться. Ясно? Хочешь знать, как оно? Вот, посмотри! Ещё вот! Видел?!

Девушка один за другим резко закатала рукава на своей водолазке, и все увидели, что по обеим её рукам от самого запястья до локтевого сгиба тянутся залепленные скотчем длинные разрезы.

— Э-ге-ге… — отреагировал Рыжкин.

— Снова не получилось? — пренебрежительно усмехнулся Харитонов.

— Пошёл ты! — шипнула девушка, быстро собрала стаканы с пола и скрылась от недоумевающих взглядов немногочисленных посетителей где-то на кухне.

— Любовь у неё… Несчастная была, — словно извиняясь, пояснил Лаврухин доктору. — Не думал только, что это ты её откачивал.

— Да, было дело… Но нас личные обстоятельства не особо интересуют.

— Ага. Дзета-протокол должен быть соблюдён, а остальное — личное дело пациента, — подтвердил Ведунов, но поймав недовольный взгляд начальника, сразу замолчал, вернувшись к своим котлетам.

— Как там она меня назвала? — переспросил Харитонов у оперуполномоченного.

— Харон. Да это наше… Внутреннее, — смутился полицейский. — Ты же у нас перевозчик в царство мёртвых. Как в мифах Древней Греции. Ну и фамилия созвучная…

— Понятно.

— Это ещё ничего! — смеясь продолжил Лаврухин. — Вот, когда наш полковник читал Пастернака, то он обзывал тебя «доктором Мертвяго».

— Ну хорошо хоть кто-то Пастернака читал… — буркнул Харитонов. — Книжками тут увлекаетесь, значит?

— А чего плохого? — растерялся оперуполномоченный. — Что ещё делать-то? Ну, в карты иногда играем, в шахматы, в домино…

— Да чего уж плохого: вино, кино и домино. И любовь, значит… Да уж… — тихо проговорил доктор под нос, погружаясь уже в какие-то собственные раздумья, а потом колко взглянул на собеседника. — Были мы сегодня после кладбища ещё на одном вызове. Мужичок там один. С работы из офиса своего возвращался, а потом вдруг вышел из машины, утопал в чисто поле, лёг в снег и замёрз там. Накатило что-то.

— Откачали?

— Нет. Сам вернулся. Дождался ближайшего волнового всплеска. Перемагнитился и домой пришёл. Идеальный покойник. Ни одного повреждения. Говорит, даже голова лучше работать стала. Тоже вот сидит теперь, книжки читает. Да это давно было. В прошлом году ещё.

— А чего вызывали тогда? — Лаврухин заинтересованно посмотрел на доктора.

— Бабёнка его… К нему собралась. Ну, а что? — доктор мельком взглянул на Колю Рыжкина. — Им хорошо ведь. Не стареют. Не болеют. На продуктах существенная экономия. Опять же никаких волнений, стрессов, неврозов там разных… И вообще настроены на какой-то добрый меланхолический лад. Да, Коль?

— А? Ага… Да, — рассеянно ответил водитель.

— Вот, пожалуйста! Ну, и бабёнка эта, значит, к нему захотела. Любовь, дескать… Попросила укольчик сделать…

— Имеет право, — снова вклинился Ведунов с набитым ртом. — Дзета-протокол предусматривает добровольный уход граждан из биологической жизни. Только свидетели нужны. Типа, как при обыске у вас, понятые… Соседи, к примеру. И расписку при них подписать по форме № 17.

Лаврухин немигая уставился на Харитонова.

— И ты что же? Укольнул?

Над столиком повисло тягостное молчание. Расправившись с едой, стажёр поднялся с места.

— Ну, спасибо. Хорошо кормят у вас тут. Вкусно! — похвалил он Лаврухина, а потом обратился к Харитонову. — Я поеду… Мне ещё курсач сегодня писать надо. Можно Николай Палыч меня подвезёт?

— Ага… — закивал Коля, не дожидаясь разрешения. — Да.

— Да валите! — махнул рукой доктор, а когда оба сослуживца удалились, и он остался на пару с Лаврухиным, спросил:

— А ты сам как? Не надумал? Перейти, так сказать, на иной план существования.

— Да не знаю я. Не решил пока, — полицейский нахмурился. — Так-то у нас много уже таких служит: дежурный, в архиве женщина одна, Сашка-буфетчица вот, опять же… Думаю ещё. Но если припрёт, то я, наверное, сам — по-офицерски… Дуло к виску — и привет.

— Ну и дурак, — холодно отреагировал Харитонов. — А нам потом твои мозги в пакетик собирать. И будешь минимум месяц ходить слюни пускать. Нервные клетки знаешь как медленно восстанавливаются… На Колю нашего глянь! Так его просто бревном зашибло. Сдавленная травма черепа, а тут пуля. Ага? Да? — для наглядности передразнил врач неотложки.