Истории, которых не было

– Ну, и…, способов-то много. Выбрала морфий. Тихо и безболезненно. Потому я думала, что в психушке. Суицидников когда откачивают, их сразу в дурку везут. Может я сейчас ещё в коме. Может мы все в коме, а, Йорик? Кто-то хочет выйти, кто-то – нет. Я фильм смотрела…

– Не говори ерунды. Выходит, что Перлита коматозит уже лет сорок.

– Ну, и что?!

– А то, что даже этот, не помню как его там…, отец из «Санта-Барбары» провалялся меньше.

– Тоже мне довод.

Динька заметно скисла (насколько это возможно с огромным куском сладкой пастилы во рту) Говорят: девочки взрослеют раньше мальчиков. Чушь! У них просто грудь раньше отрастает, чем у нас щетина. Захотела умереть – пожалуйста! Не долго, наверно думала и, уж точно, не головой. Тут соскучилась – надо срочно воскреснуть, как из деревни вернуться. Детский сад.

Хотя…, может она в чем-то права. Что мы знаем о входах и выходах…

– Давай, спрашивай, страдалец. У тебя морда такая, как будто геморрой, внезапно разыгрался.

– У меня орех в зуб попал. Что спрашивать-то?

– Йооорик!

– Хорошо, хорошо. Спрашиваю: неужели тебе тут, совсем, не интересно? В этой жизни…, или в этом мире, сформулируй, как хочешь.

– Нет, не интересно. У меня ощущение, что я попала в чужой маразм.

– Но когда попадаешь в незнакомое место, хочется же как-то, если не изучить, то, по крайней мере, познакомиться. Пара обзорных экскурсий, местный колорит и всё такое…, разве, нет?

Вопреки моим ожиданиям, Дина не взвилась под потолок, не стала орать, что я зануда. Она задумалась. Застыла, как выключилась, выпучив глаза на широкоформатный пейзаж, с высунутым языком, которым только что слизывала с нижней губы остатки сладостей.

– Эй, не спи!

Частые ресницы шевельнулись в мою сторону.

– Ты-то, наверно, даже дневник завел, для записей? В расчёте на то, что он превратиться в черновик фундаментального филосовско-антропологического труда. Гы-ы…, угадала?

– Почти. Я был гораздо более романтичен, чем ты думаешь. На первые же отпускные я купил навороченный трехколесный велик с огромным багажником, завязал в хвост отросшие волосы и отправился собирать местный фольклор, очень рассчитывая на прижизненный памятник после завершения сего выдающегося труда.

– Хотел прославить за счет чужих песен? Это не романтизм, а популизм и плагиат.

– Не будем спорить о терминах. Многие классики использовали народные мотивы.

– Не будем! Поспорим, лучше, что у тебя ничего не вышло!

– Это точно. Не обнаружилось у них никакого народного творчества, даже в зачаточном состоянии.

– Я так и знала! Так и знала! Вот по этому, Йорик! Вот поэтому и не интересно. У них даже религии нет никакой. Вспомни: сколько их в нашем предыдущем мире! До фига! И еще новые пытаются образоваться. А эти «печники» хоть бы одного паршивого Йотцли-Потцли выдумали! А почему?

Динька смотрела на меня, как не слишком терпеливый преподаватель на неподготовленного студента.

– Почему? – послушно переспросил я.

– Потому, что у нас, в отличие от них, всего много!

– ???

– Намешано всего.

– То есть, добра и зла? – попытался поддакнуть я, чувствуя себя редкой бестолочью.

– Не обязательно, пингвин ты черно-белый! Разного. Непонятного, необъяснимого, понимаешь? Любая попытка упаковать наше существование в логическую схему, рано или поздно, накрывалась пышным местом. Поневоле приходилось смирить гордыню и предположить, что обитаемая вселенная придумана кем-то поумнее нас с тобой. А тут не надо быть гением, чтобы прописать каждый фрагмент унылой действительности в типовой формуляр и засунуть в каталог. Все ОЧЕВИДНО!!!

(Кроме погоды, но её одной слишком мало, чтобы меня удержать).

– Ну, не скажи! Давай выйдем на улицу и спросим первых пятерых прохожих: как зовут главного администратора города? Руку готов дать на отсечение, что четверо не ответят!

– Оставь себе свою корявую руку. Не ответят все пятеро. Не о том же речь. Имя мэра – не тайна мироздания. Никому, просто, в голову не приходит поинтересоваться. Зачем?! Не важно, как называется кресло, лишь бы заднице было удобно. Правильный подход, но очень скучный. Кто здесь может похвалиться наличием бредовой идеи или неосуществимой мечты? Даже такая вездесущая хрень, как несчастная любовь либо вовсе отсутствует, либо такая редкость, что легче случайно откопать в песочнице месторождение никеля, чем наткнуться на девчонку с размазанной по физиономии тушью и глотающую слезы пополам с «отверткой» или на парня, который напившись, орет с крыши что-то типа: «Ах, какая она сука, какая дрянь!»

Это пространство начали придумывать с середины и не досочинили до конца. Бросили, не удосужившись как следует закрутить интригу. Потому никаких «преданий старины глубокой» тут и в помине нет. Наши сказка были цветными ковриками, закрывавшими щели и проломы в стенах, через которые мы пока не могли или боялись пролезть в окружающую темноту. Здесь же нет никаких щелей. Евроремонт без окон. Только дверь, через которую все мы сюда попали. Я хочу воспользоваться ей для выхода. Уверена, что получиться. Главное разобраться – тянуть или толкать…