Источник судьбы

— Да, как раз оттуда. Она сама, я так понял, из того селения, куда привозят скиллинги. Из Альдейгьи.

— Я что-то об этом слышал. — Рерик кивнул.

Об Альдейгье ему как-то рассказывала Сванхейд.

Женщина еще несколько раз оглянулась на них, понимая, что говорят о ней. Чем дольше Рерик на нее смотрел, тем больше она ему нравилась: мягкие черты лица, мягкие плавные движения ласкали взгляд и согревали душу.

— А она ведь, наверное, знатного рода? — заметил он. — Я знавал дочерей конунгов, которые ей и в служанки не годились бы.

— Она стоила две марки. — Это Торгейр отлично помнил, как все, что связано с денежными делами. — Для простой рабыни это многовато, тем более что она, мне кажется, уже тогда была замужней женщиной. Но я мог и перепутать — все-таки год прошел, а челяди у нас много. Насчет рода не знаю. Поговори с ней сам, если хочешь.

Анунда конунга как раз вызвали из гридницы по какому-то делу. Торгейр, подозвав Ильминну, ушел вслед за ним. Женщина остановилась перед скамьей и сложила руки, глядя в пол.

— Не бойся, — сказал Рерик. — Ты родом из Альдейгьи?

— Да, — ответила она. Голос у нее оказался такой же приятный, как внешность: нежный, мягкий, не слишком звонкий, но ласкающий слух.

— Ты знатного рода?

— Что? — Она мельком глянула на Рерика и снова опустила глаза.

— Каков твой род? Он старинный, знатный?

— Старшинший, — неуверенно выговорила она, явно перепутав слова «старший» и «старинный», и Рерик усмехнулся: как видно, за год она не очень-то хорошо выучила северный язык.

— Старинный? — подсказал он.

— Самый первый. Самый… давно живет.

— Давно живет… где?

— На Ильмере.

— Что это такое?

— Ильмерь-озеро.

— Это там, на Восточном пути?

— Да.

— Где Альдейгья?

— Нет. Альдейгья в северный сторона.

— Ты хочешь сказать, что твой род первым поселился на этом озере… Ильмир?

— Да.

Видимо, ее имя на самом деле было вовсе не Ильминна, а так ее прозвали в усадьбе, приняв название ее родных мест за ее собственное имя. А может, она сама себя так назвала: кто же в здравом уме откроет чужакам настоящее имя?

— Твой отец — конунг?

— Нет. — Ильминна посмотрела на него с удивлением. — Конунг — Хакон… Ингви… Эймунд… Я нет их родичи. Клык и Милей отдать дочери, а мы нет… никогда.

— Постой. — Рерик нахмурился. Он ее не очень понял, но три перечисленных северных имени звучали как-то знакомо — особенно вместе. — Ингви, Хакон, Эймунд. Это братья?

— Да. Три братья. Они пришли с весь свой род и дружина. Но мы не есть родичи с ним.

— Они — сыновья Сигимара?

— Я не знаю.

— Они часто бывают там, в ваших землях?

— Они там жить зима и лето… Когда приехать… потом уехать… Брать скиллинги. Меха. Люди брать.

— То есть они иногда приезжают, иногда зимуют, берут с вас дань мехами и серебром. И увозят людей.

— Да.

— Я вижу все больше и больше причин там побывать, — проворчал Рерик себе под нос. — Это они тебя сюда привезли?

— Да. Одна года назад.

— Рерик конунг, заканчивай беседы! — К ним подошел Анунд, с крайне довольным видом потиравший руки. — Пора приниматься за дело, видишь, столы уже накрыты. А эту красотку я ночью к тебе пришлю, и вы обо всем побеседуете! — Он весело подмигнул. — Раз уж она так тебе приглянулась!

Рерик заметил, что Анунд как-то уж очень повеселел, но приписал это радости предстоящего пира в богатом доме, который тот мог теперь считать своим. Он не знал, что у Анунда имелись и другие причины для веселья. Его вызвали из гридницы потому, что к нему явился гость, и не откуда-нибудь, а с Бьёрко, из Борга. Это был старый знакомый, по имени Гандвульф, один из местных фризов, тоже христианин, почему его и выбрал Хергейр в качестве доверенного лица для тайных переговоров. Сам фогт не мог показаться в Ховгордене, потому что его уж слишком хорошо все знали в лицо. Гандвульф, весьма богатый торговец, возивший с Бьёрко железо, а туда — фризскую шерсть, сейчас был одет в невзрачную бедную одежду, пропахшую рыбой и морем — видимо, чтобы не привлекать внимания и притвориться, если что, рыбаком.

— Меня прислал Хергейр фогт, — зашептал Гандвульф, уединившись с новым конунгом в кладовке с железом. — Он предлагает тебе, конунг, поскорее решить дело миром, так, чтобы это было выгодно для всех. Ты ведь пообещал этим данам, что отдашь им все богатства Бьёрко, если они тебе помогут здесь утвердиться?

— Да. — Анунд не стал отпираться. — Но вы сами виноваты. Вы могли бы добровольно признать меня своим конунгом, тогда бы этого всего не случилось.