Источник судьбы

— Если Бьёрн женится на ней, то в ее братьях и отце он найдет сильных союзников, — не утерпел Анунд. На его полноватом румяном лице никакого веселья не было. — И я был бы последним дураком, если бы это допустил.

— Это означало бы усилить своего врага до битвы и ослабить самого себя, — поддержал его Гудмунд. — Ни один умный человек такого не позволит. Тем более когда вполне в наших силах этого союза не допустить.

— Это как же? — еще спокойно и даже отчасти с любопытством спросил Рерик.

— Да очень просто! — Анунд выразительно двинул плечами. — Эта девушка не должна встретиться с Бьёрном. И он не женится на ней. А потом ему и вовсе жена уже станет не нужна, поскольку его примет в свои объятия какая-нибудь непривередливая валькирия. И он попадет в ад, где ему, нечестивцу и язычнику, самое место!

— А что же будет с девушкой?

— А для девушки найдется другой жених, — заверил Гудлейв. — Ничуть не хуже.

— Уж не ты ли? — осенило Рерика.

— Почему бы и нет? Уж верно, я ничем не уступлю Бьёрну — ни родом, ни владениями, ни доблестью. Но и невеста из такого рода не опозорит меня. Из нее выйдет прекрасная королева Смалёнда и мать его будущих конунгов.

— Все с вами понятно… — протянул Рерик. — А с ней ты уже говорил об этом? Ведь эта девушка — не рабыня, купленная на Бьёрко. — Он намекнул на девушку, с которой Гудлейв проводил время в ожидании достойной знатной жены и которая уже родила ему ребенка. — Она — дочь конунга. Ее нельзя взять в жены без ее согласия. Тем более что она посвящена Одину и обидеть ее будет означать разгневать и его.

— Да, она заядлая язычница. — Анунд скривился в досаде. — Я говорил с ней об этом. Спрашивал, не хочет ли она принять Христову веру, что открыло бы перед ней возможность… ну…

— Все-таки стать королевой Уппланда и иных подвластных ему земель, когда там сменится конунг, — пришел ему на помощь Гудмунд.

— И что она сказала? — спросил Рерик, примерно зная ответ.

— Засмеялась. Сказала, что сменить отца по своей воле не так-то просто: для этого надо изыскать способ родиться заново. А сменить бога и вовсе невозможно, потому что он дал тебе душу и в ней останется с тобой навсегда.

— Но я-то не принимал франкскую веру, и к моему браку с ней препятствий нет, — вставил Гудлейв, которому быстро надоедало говорить о других.

— Кроме ее несогласия, — заметил Рерик.

— Почему ты думаешь, что она не согласится?

— Ты и сам так думаешь. Иначе ты говорил бы с ней, а не со мной.

— А ты что скажешь? — Гудлейв прямо глянул ему в глаза.

— А я скажу, что не мы заключали ее помолвку с Бьёрном, не нам и разрывать ее. Это во власти самого Бьёрна или Сванхейд и ее родни. Если она пожелает остаться с тобой, я уж не повезу ее силой выдавать за Бьёрна. Мне их брак не нужен. Но и удерживать силой такую знатную деву в своем доме не стану.

— Это не твой дом, — напомнил Гудлейв еще спокойным тоном, но жестко глядя в глаза Рерика. — Это мой дом.

— Это дом моего материнского рода. И насколько хватит моего влияния, я не допущу, чтобы он подвергся такому позору. Ты принял ее под свой кров, назвал своей гостьей — и хочешь превратить в пленницу? За незаконное обращение в рабство свободного человека по всем законам вира полагается — напомнить тебе какая? Или за Рагнаром лагманом пошлем, чтобы растолковал? А про насилие над знатной женщиной я уже молчу. Ты войну с норвежцами получишь, а не союз!

— Я сам разберусь, что мне делать в моем доме и в моей стране! — жестко ответил Гудлейв, еще сильнее взбешенный упоминанием о бывшем воспитателе и наставнике. — А ты здесь — тоже мой гость, и прошу тебя об этом помнить.

— Я помню, — сдерживая бешенство, ответил Рерик. — Но если ты намерен нарушить законы гостеприимства, то я… — он бросил гневный взгляд на Анунда, который, Рерик был уверен, первый это придумал и предложил, — еще подумаю, стоит ли мне идти на Бьёрко.

С этими словами он поднялся и вышел, пока их столкновение с Гудлейвом не перешло в открытую ссору. Эти двое сговорились и легко пришли к согласию: Гудлейв хотел оставить Сванхейд у себя, а Анунд хотел, чтобы она не попала к Бьёрну, их выгоды совпадали. А почему Рерику так противно об этом думать, он и сам не понимал. Сванхейд точно знала, что и как должно идти. Нарушить ее волю было все равно что спорить с богами. Глупо, опасно и бессмысленно.

Ничего, пусть еще раз поразмыслят. Если он, Рерик, не пойдет на Бьёрко, Гудлейв от этого ущерба не понесет, и его этой угрозой не испугаешь. Но для Анунда его отказ — полное крушение. Союзника в его лице Гудлейв потеряет, и, может, это заставит чересчур самоуверенного смалёндского конунга одуматься.