Испытание страхом

Мы приводили ребят по очереди, все, кроме Тени (она все время находилась при хильгала, когда у него были посетители; не знаю, как, но ей удавалось сдерживать агрессию пагрэ, останавливать начинающуюся атаку, когда кто-то из нубов тормозил с мантрой) и Бракиэля (у того и без этого забот хватало, ведь на нем «повисли» цепочки Лорда). Если честно, я не особо любила бывать у хильгала, хотя, оказывается, изваяла его образ еще на подводной базе… интересно, на нем моя «симпатическая магия» работает? Если честно, я не горела желанием это проверять.

Никаких новых фигурок я не делала, не чувствовала призыва к работе, как раньше. Я помогала Джинну, по ходу дела обзаведясь таким же компьютером, как у него (и теперь мы с ним постоянно находились в своей собственной локальной сети). Мы бились над расшифровкой эламского языка – выяснилось, что, условно говоря, староэламский (тот, на котором были надписи на картах) сильно отличается от эламского языка, известного ученым из Бехистунской надписи и других источников.

Должна отметить, что вычислительная техника оказалась по-настоящему волшебной вещью. Если сделать программу правильно, можно было решить практически любую задачу. Составить словарь потерянного языка на основе нескольких слов? Сложно, но возможно. Восстановить облик существа по небольшим фрагментам его генов? Если постараться, то ничего в этом сверхъестественного нет.

Когда мы решили сличить наши генетические коды, я, оставшись наедине с Джинном, сказала ему:

– Мне кажется, нам стоит немного смухлевать.

– В каком смысле? – спросил он.

– В прямом. Каким бы ни был результат экспертизы, Льдинка должна узнать, что мы ее сестры.

– Почему? – поинтересовался он и добавил: – Я не спорю, просто интересно.

– Ей так будет спокойнее, – заверила я. – Она сейчас думает, что, отчасти, является Тварью… пагрэ… не важно. Может, так оно и есть – но она такая же, как мы. И если она будет знать, что мы сестры, ее происхождение уже не станет являться для нее такой трагедией.

Но врать нам не пришлось. Правду мы узнали еще до того, как аппарат был готов.

* * *

В тот день Джинн заснул (хотя мы с ним никогда не спим в полном смысле этого слова… ну, то есть я имею в виду, что сон, такой, как у обычных людей, нам недоступен, и это ничтожная плата за те возможности, которые нам дают имплантаты), а я лежала и думала на отвлеченные темы. Куинни говорила, что смотрела фильм про Эксперимент Ройзельмана. Даже не знала, что такой существует…

Как-то странно: те люди, о которых снят этот фильм, скорее всего живут и здравствуют и сегодня. Интересно, каково это – жить после того, как про тебя сняли голофильм? Про нас кино точно не снимут. Да и неправильная получилась бы лента, если честно. В художественных произведениях герои чаще всего борются за свою любовь – а мы обрели ее почти сразу. Словно (какая избитая аналогия, да и плевать) соединились две половинки целого. Соединились и сразу срослись так, что теперь и краев раскола не найдешь. И, как я могу судить, то же самое у Призрака с Куинни и, конечно, у Тени с Фредди. А Льдинка? Почему она до сих пор одна? И почему Бракиэль сошелся с Немезис, да так, словно именно она должна была быть в нашей цепочке? Но, признаться, меня не интересовал Бракиэль, меня беспокоила Льдинка. Со стороны было незаметно, чтобы одиночество ее хоть как-то угнетало, но кто знает, что у нее внутри…

Внезапно мое запястье сжала рука. Я вздрогнула, но быстро поняла, что это всего лишь мойДжинн. Он проснулся и полусидел на кровати, глядя на меня загадочным взглядом.

– Дария, – прошептал он, – я тут такое нарыл… сейчас, подконнекчусь и покажу.

Для установления соединения между нашими компьютерами много времени не понадобилось, и уже очень скоро я любовалась на то, что обнаружил Джинн. Это действительно было нечто потрясающее – неизвестно как, но ему удалось скопировать часть архива Центра Ройзельмана, а главное – большой фрагмент «черной бухгалтерии» его Центра, в которой значились похищенные женщины, полученное потомство, суммы, вырученные от усыновителей.

– Пока здесь много не понятно, – сказал Джинн, – но кое-что я расшифровал. Обрати внимание на детей, отмеченных значком в виде угловатой восьмерки.

– А что с ними не так? – спросила я.

– Это участники Проекта. Но не все, а те, которые получены от «анонимных доноров». Меня там нет, и Фредди, и Бракиэля.

Я быстро пробежалась по списку и почти сразу наткнулась на Куинни (я начала с конца). От ее имени вела гиперссылка, но по ней вскрывался какой-то хаотический набор символов.

– Все ссылки ведут на другой файл, – пояснил Джинн. – Он у меня есть, но нормально не открывается – то ли поврежден, то ли закодирован. Ничего, разберемся. Сейчас важно другое – неужели тебе не хочется раскрыть интригу века?

Я кивнула, а потом сказала (кстати, я не помню, общались мы мысленно или словами – между нами часто бывало мысленное общение, и мы уже не всегда могли сказать, как мы только что общались – вслух или про себя):

– Судя по твоему довольному лицу, сюрприз будет приятным?

– Посмотри сама, – он указал нужную запись.