Испытание на прочность

Однако до склона они доехали беспрепятственно и здесь разделились. Ленс остановил коня за первым же большим валуном и молча поманил к себе Кержана.

– Останься с ним, – одними губами попросил друга Инквар, и тот согласно кивнул, даже не догадываясь, как больно ударило его доверие по сердцу искусника.

Ведь он изначально не оставил другу никакого выбора и заранее виноватился и терзался угрызениями совести. И ничуть не облегчало мук осознание правильности своего поступка.

Собак они поделили, Разбой остался с хозяином, а Арат побежал рядом с направившимся к скале Инкваром, чутко поводя блестящим черным носом. Искусник тоже добавил себе зоркости и слуха и прикрыл глаза, переходя на внутреннее зрение. Если тут и притаился кто-то из бандитов, то намного проще будет отыскать его по светлячкам амулетов, а их Инквар желал найти как можно скорее. Он не зря так расточительно тратил сегодня силу, освобождая резерв к стычке с бандитами.

Как выяснили они с Ленсом на последних тренировках, выгоднее всего бить врагов не так, как он привык раньше. И таскать с собой не боевые амулеты, а держать в запасе несколько ничем не заряженных безделушек, чтобы при нападении как можно быстрее слить в них свою энергию. А потом одним махом вытянуть силу из амулетов противника и вот тогда уже бить его тем, чем сочтешь нужным, пользуясь моментом, пока он растерянно крутит опустевшие браслеты и подвески.

Возле скалы Инквар спрыгнул с коня, привязал его к жиденькому кустику барбариса и медленно двинулся вверх по довольно крутому склону, намереваясь осмотреть камень со всех сторон. Но изначально, еще даже не сделав и шага, знал: если бы он сам собирался столкнуть скалу в озеро, то подложил бы амулеты в самой нижней точке или, наоборот, в самой верхней, в зависимости от того, насколько устойчиво держится валун на склоне.

К тому моменту как Инквар добрался почти до того места, которое снизу, с плотины, казалось расщелиной, отделяющей камень от склона, он окончательно убедился в невозможности сдвинуть скалу с места. Вблизи стало ясно, насколько прочно врезана в склон эта громадина и каких усилий потребует исполнение плана Фужинта, если, разумеется, он задумал сбросить именно этот камень.

Здесь нужно не менее сундука напоенных силой боевых амулетов, а это огромное богатство, и ни один бандит не решится им пожертвовать ради рискованного замысла. Значит, нужно возвращаться, главарь оказался хитрее, чем считали его дружки.

Инквар в последний раз зажмурился, пытаясь проникнуть взглядом в самые укромные трещины и норы, и замер, обнаружив исходящее из расщелины бледное сияние. Далеко не настолько яркое, каким светятся боевые амулеты, и совершенно недостаточное для той цели, ради которой, по утверждению пленников, его сюда заложили.

Но уже одно его присутствие подтверждало наличие какого-то замысла, и интуиция подсказывала, что он окажется намного гнуснее тех ловушек, какие привиделись бандитам, подслушавшим похвальбу главаря. Если это, разумеется, и в самом деле было пьяным хвастовством, а не каверзной западней для простаков, чуть позже отправленных главарем ставить ловушки там, где в них могли попасться от силы двое осаждающих. Если наемники, конечно, вдруг решат ринутся в атаку.

Следовательно, главарь отправил своих людей нарочно, в надежде на провал и на допрос. Значит, отлично знал, как сильны зелья искусников и как хорошо они умеют допрашивать пленников. Но в таком случае вот этот маломощный амулет, притягивающий сейчас взгляд искусника, не может быть не чем иным, как самой главной ловушкой.

И даже в его хлипкости может быть какой-то подвох, возможно, для того тут такой и спрятали, чтобы не смог найти неопытный и неуверенный в себе искусник или обладатель слабых амулетов.

Инквар открыл глаза, огляделся, прислушался и, убедившись, что поблизости никого чужого не ощущается, приступил к обследованию амулета. Теперь, когда он немного поднакопил опыт определения по свечению энергии свойств магических вещиц, Инквар уже знал, какие заклинания были вложены в них мастерами. Огненные предсказуемо светились оранжевыми угольками, и чем больше в них было силы, тем ослепительнее блестели хранящие жар камни; водные нежно сияли синевой. Зеленью отдавали амулеты, вызывающие забытье и яды, но зелень последних была темной, грязной, с желтоватыми или бурыми оттенками.

А вот в засунутом в чью-то норку амулете она оказалась темной, почти черной, и отвратительной даже на расстоянии. Интуиция предупреждающе холодила спину, царапала душу, не прося – умоляя бросить здесь эту гадость и поскорее бежать прочь, да как можно дальше. Но искусник и не подумал сдаться, лишь начал действовать с особой осторожностью. Сначала выбрал из амулета магию, потом, почти не дыша, осторожно просунул в норку длинные и тончайшие, как спицы, пинцеты, обтянутые на концах мягкой замшей. И постепенно, помогая себе магическим чутьем и воздушными струйками, определил, с чем довелось встретиться.