Исправленное издание. Приложение к роману «Harmonia cælestis»

Он разговаривает с тетей Д. об М. К. (машинистке), в точности, шаг за шагом, следуя инструкциям Лендела. По мнению тети Д., машинистка она никудышная. Однако из донесения выясняется, что М. К. хотела бы найти работу получше. Это обстоятельство мы можем использовать в некоторых комбинациях. Да, Лендел умеет замечать детали:

Агенту следует договориться с ней о встрече, во время которой он сообщит, что ожидает большой перевод и ему потребуется человек, который помог бы с перепечаткой. (Но говорить об этом следует только в условном наклонении.) Ну чистый сценарий. Но чтобы Партия настаивала на условном наклонении! Мне это и в страшном сне не приснилось бы. — Настроение падает, улетучивается; я тупею. Хочется все эти досье захлопнуть, сдать, и конец!

[Вчера об этой теперешней своей работе я говорил как о нормальной, обычной. А как же еще?! Ведь я вношу ясность, наливаю чистую воду в чистый стакан, но пока не имею возможности говорить ни о воде, ни о стакане, ни о наливании. Кстати, стакан: Отче мой! если возможно, да минует меня чаша сия. Только следовало бы добавить: впрочем, не как я хочу, но как Ты.]

31 мая 1962 года

Неостановим, как лавина. Или паук, который все ткет и ткет свою паутину. Шаг, другой, третий, и так без конца. Пощады нет. «Не пизди! Не усугубляй хаос!» «Может, это и так, но ты-то, мудак, что делал? Усугублял униженность и оскорбленность». Мне хочется выть. Внезапно м. п. у.: книга будет хорошая, только я к этому «хорошему» никакого отношения не имею. Soli Deo Gloria[76] (как писал Бах в конце каждого своего сочинения). Что-то между ж. с. и надменностью.

С этой женщиной он пересекся, охмурил, обо всем доложил (например, что М. К. полагает, что место во Внешторге ему не удалось получить из-за козней председателя одного кооператива, ибо он знал об интимных связях этого председателя). В дополнение ко всему он выступает, по слову Ийеша, в роли добровольного Полкана: Я поинтересовался — поскольку в перепечатываемых переводах могут быть и секретные материалы, — приходится ли ей встречаться с людьми из посольств, на что та ответила, что «она белены не объелась». Но здесь он явно перестарался (стукачество — тоже профессия). За эту ошибку я его отчитал.

Но в остальном все идет замечательно, обстоятельства М. К. позволяют использовать ее в комбинациях, и агента натравливают на нее, как собаку. Она будет печатать у нас дома (интересно, как он это подал моей матери?), что будет только способствовать установлению доверительных отношений. (…) На основе общих впечатлений молодости завести с ней разговор о круге ее знакомых и проч. Уже и воспоминания его принадлежит им!

7 июня 1962 года

Докладываю, что в течение недели у меня гостила Мария Эстерхази, гражданка Австрии, 76 лет, проживает в Вене. А вот как этот фрагмент действительности дистиллировало художественное воображение (стр. 561): После того как Мария-Поликсена-Эржебет-Романа — в просторечии танти Мия — запросила (и получила) эмиграционный паспорт, время от времени она сваливалась на нас из Вены (цель поездки — посещение родственников). (…) Дело в том, что визиты тетушки были в некотором смысле контрольными и для родителей: достойно ли держимся мы на вражеской территории, стоит ли еще твердыня.