Исправленное издание. Приложение к роману «Harmonia cælestis»

Будни труженика невидимого фронта. На 11 утра 21 сентября назначена встреча в кафе «Мювес», задание: установить контакты с К. Л., проживающим в Леаньфалу. И — чудо из чудес — судя по донесению от 21 октября, мы действительно навестили означенное лицо. Однако ни его самого, ни его супруги дома не оказалось. Но после обеда ему удалось переговорить с женой К. Л., то есть он ошивался там целый день.

Доношу также, что ул. Ж. Морица и ул. Вишегради — одна и та же улица, Вишегради — это ее бывшее имя. — Какая жуть! Читать это тяжелее, чем если бы он на кого-нибудь наклепал. На этот раз никаких с., хотя ситуация именно такова. Ни ж. с., ни с. Ничего. Только то, что есть. Заключение: Агент задание выполнил. В дальнейшем будем требовать от него проявлять в работе больше усердия и основательности. Правильно.

Уже через два дня, 23-го, они встречаются в кафе «Мювес». Ну вот, теперь и туда я не смогу зайти без того, чтобы не вспомнить об этом. [Оказывается, могу. Человек создан, чтобы забывать.] За одним столиком сидел Манди[21], за другим — мой отец. И оба, в сущности, писали донесения, только первый — Всевышнему, а второй — этому херу старлею. Вот теперь с.

В донесении, датированном этим днем, он отчитывается об удаче: на турбазе близ Сентэндре посетил Й. Л., который работает там барменом. Этот Й. Л. позднее не раз бывал у нас, когда родители устраивали «вечеринки». У него были грандиозные брови, кустистые, черные, пышные. Не брови даже — бровищи. Насколько я помню, разговаривал он всегда слишком громко и напоминал пародию, исторически лживый образ венгерского аристократа из идейно непримиримого фильма 50-х годов. Он громогласно смеялся, хлопал себя по коленям, как будто пребывал в неизменно прекрасном расположении духа. Так и вижу его, так и слышу. [Какое счастье, что и его уже нет в живых. Пусть выясняют теперь отношения на небесах. Или в преисподней. Или нигде.] Удача же заключалась в следующем (и слепому агенту иной раз попадает зернышко): Последний, обратив мое внимание на прибывшую группу туристов, сообщил, что это — К. Л. с семьей. И проч.

И проч.: мне вдруг все надоело. Надоело настолько, что я задыхаюсь. Держаться!

26 октября опять в кафе «Мювес». Итак, 21-го, 23-го, 26-го, Бог ты мой! А мы-то всё ждали его, невольно испытывая тот ужас, который передавался нам от Мамочки. Это запуганное ожидание: будет ли он навеселе, и если да, то в какой степени. «Вчера видели твоего папашу — спал в электричке». Донесение агента слишком коротко и бессодержательно. Состоялся подробный разговор о его дальнейшей работе. Старик пытается вырваться, но все это безнадежно. [Я много читал об агентах штази, почти все они рано или поздно, словно бы оказавшись в творческом кризисе, тоже пытались вырваться, но страх, угрозы, покорность помогали преодолеть кризис. Или все же — но очень редко — их отпускали.] В качестве задания агенту поручено дать подробные характеристики на своих близких знакомых. Очень похоже на тренировку. Это я хорошо запомнил: десять раз до штрафной, потом два раза до центра поля и еще четырехсотметровка. Язык на плече. Не знаю: кто может это выдержать? А потом то же самое еще раз.

1-го ноября, 8-го, 12-го. Ну это уж слишком. Да дайте же ему отдохнуть немного. Хоть на время отстаньте от Папочки <с.>. <Ну вот, мест с пометками с. все больше. Впору просить Ласло Дарваши включить их задним числом в его роман «Легенда о плачущих балаганщиках» — или хотя бы в готовящийся перевод на немецкий, Suhrkamp Verlag.> Если вспомнить «Гармонию», то там я давно уже спас отца от лап гэбэ.

Новые донесения, в основном об эмигрировавших аристократах, много громких венгерских фамилий. Бесстрастное перечисление общеизвестных данных, хотя Варга все же доволен. Но даже по этим «хорошим» доносам видно, насколько они разрушительны, насколько все это цинично и отвратительно, в особенности когда он пишет о ерунде, как в недавнем случае с двумя улицами. Затем — намекая на период между 23 октября и 4 ноября — я выразил радость, что критические дни ему удалось пережить без особых последствий, на что он ответил лишь, что ничего «критического» в эти дни, по его мнению, не произошло.