Я интерпретировала ее готовность пройти двигательную терапию как желание избавиться от этого оцепенения. Я предложила ей несколько легких и плавных движений для снятия напряжения с рук. Едва начав пробовать эти движения, Вера очень резко и неожиданно остановилась и упала на ковер. Она лежала, свернувшись. Она плакала и пинала какой-то невидимый объект. Спустя минут десять плач прекратился. Она продолжала лежать на боку, но не спокойно, будто не находя себе места. Вернувшись ко мне, она пожаловалась на мучительную боль во влагалище.
Нечто похожее повторялось несколько раз. Любое движение вызывало аналогичные болезненные переживания. Реакция была одна и та же – движения Т-0 (рисунок 15.14).
Боль во влагалище не сопровождалась никакими образами или ясными воспоминаниями. Вера предположила, что все это – телесные воспоминания сексуального насилия. Преобладание движений [Т-0] натолкнуло меня на следующее предположение: изначальная травма была скорее медицинской, чем сексуальной. Моя рабочая гипотеза заключалась в том, что травма произошла на раннем этапе жизни до возникновения прототипа [Т-1].
Подобные движения характерны для ребенка, чей моторный аппарат еще не развит. Такой ребенок не способен самостоятельно защититься от внешнего вторжения. Ни ударить, ни убежать. Телесная защита может проявляться исключительно как сокращение мышц и оцепенение. Именно в этот период жизни велика вероятность того, что ужасающие воспоминания связаны с физической, например, медицинской травмой.
Хотя она сама согласилась заниматься двигательной терапией, от каких-либо движений она отказывалась. Да, она могла говорить о своих телесных ощущениях, о необъяснимой хронической тревоге и о диссоциации с телом. Вера думала, что некогда она подверглась сексуальному насилию, но не помнит этого. Однако, держа в уме свою двухпрототипную парадигму, я была не склонна к поспешным выводам. Преобладание активации потенциалов [Т-0] и отсутствие качеств [Т-1] в ее движениях наталкивали на мысль о ранних телесных воспоминаниях, сохранивших физические, но не содержательные аспекты пережитого опыта (в том числе незрелость моторной системы). Я решила, что изначальная травма связана с медицинским посягательством в раннем возрасте. Когда мы обсуждали с ней материал, я отметила, что стоит сконцентрировать внимание не на произошедшем событии, а на том, какую реакцию в теле оно вызывает (в нашем случае оцепенение).
В ходе нашей работы мы сфокусировались на ее телесных защитных манипуляциях, целью которых было лишить себя восприимчивости к боли от необъяснимой травмы. Мы говорили о телесных конфликтах, о частях тела и их функциях при чувствах боли и радости. Ей нравились наши обсуждения, но у нее никак не получалось двигаться во время сеансов. Однако она решила начать ходить в спортзал.
Спустя три года нашей терапии ситуация с эмотивными движениями Веры не изменилась. Ее защитные закрепощенность и оцепенение, увы, не исчезли. Однако она была благодарна за те новые связи, которые с помощью терапии она начала чувствовать.
Через полгода после завершения терапии Вера позвонила мне и попросила одиночный сеанс. Вот, что она сказала мне: «Я должна вам все рассказать. Я занималась йогой, ездила на ретрит, и этот опыт мне очень понравился. Во время одной из медитаций я очень живо увидела себя маленьким ребенком. Я лежала на спине, а моя мама что-то делала с моим влагалищем. Мне было
И мы пересмотрели всю нашу работу с учетом этой новой информации. Ее оцепенение было тем самым неизжитым сгустком страха, предчувствия чего-то ужасного и беспомощности, испытанным в раннем детстве, в ситуации, когда она не могла ни убежать, ни атаковать. Она продолжала пребывать в этом переживании и не знала, как из него выбраться.
Нина: эмотивная моторная защита от воспоминаний об инцесте
Нина вошла в мой кабинет широкими шагами, подчеркнуто прямо держа спину. Она кинула сумку на ковер и измерила расстояние между нами. Она села по диагонали ко мне и сказала: «Я прошу относиться ко мне не как к жертве, а как к выжившей». Взглядом своих карих глаз Нина как будто пронизывает меня. Она – высокая. Движения резкие и волевые. Она была напряжена и казалась подозрительной. Защитная стратегия отражалась в ее бегающих глазах и напряженном теле, а также большом количестве надетых на нее вещей (при том, что в Израиле летом очень жарко).