Искусство быть друзьями (ЛП)

Они молчат в течение секунды.

— Вы читали о том, что случилось с моими родителями? — Наконец спрашиваю я, мой голос немного дрожит.

И снова они не отвечают. Но их молчание — вполне ясный ответ.

— Я хочу выйти из машины, — тихо говорю я. Когда они даже не пытаются пошевелиться, я начинаю паниковать. — Выпустите меня нахрен!

Это выводит их из транса, в котором они пребывают.

— Рейвен, успокойся — говорит Хантер. — Никто здесь не причинит тебе вреда. И мы не обязаны обсуждать то, что случилось с твоими родителями. Мы просто… Нам просто нужно знать, почему нигде нет никакой информации о тебе, твоей тете, дяде или даже двоюродной сестре.

Не знаю, доверяю я ему или нет, но, честно говоря, меня больше волнует то, что он сказал. — Неужели о нас нет никакой информации?

Он отрицательно качает головой. — Есть запись о том, что твой дядя работал в полицейском управлении по месту своего последнего проживания, и пара адресов, но эта информация чрезвычайно проста. А потом ты… — Он замолкает.

— Ты та, кого мы называем призраком — заканчивает за него Зей.

— Я? — я непонимающе указываю на себя.

— Единственное, что мы смогли найти, это несколько статей о твоих родителях и полицейское досье, но даже оно было запечатано, — говорит Джекс, поворачиваясь ко мне и закидывая ногу на сиденье. — Это довольно странно, но неудивительно в случаях, когда люди участвуют в программе защиты свидетелей.

Они снова замолкают, и у меня что-то щелкает.

Я изумленно смотрю на него. — Подождите… вы, ребята, думаете, что я участвую в программе защиты свидетелей?

— Мы не уверены — говорит Зей. — Но пока это все, что нам удалось выяснить.

— Я… — отрицательно качаю головой. — Нет. Этого не может быть.

— Значит, ты не знаешь этого наверняка? — Спрашивает Джекс, впиваясь в меня взглядом.

Я снова качаю головой. — Я… нет. По крайней мере, насколько мне известно. И я предполагаю, что, если бы это было так, я бы знала, потому что мне пришлось бы играть определенную роль.

Они обмениваются еще одним взглядом, прежде чем вернуть их ко мне.

— Если бы это было так, ты бы солгала нам, — говорит мне Зей. — Итак, как мы можем быть уверены, что ты говоришь правду?

Паника просачивается сквозь меня. — Что ж, я говорю правду. Но даже если бы это было не так… — Я впиваюсь зубами в нижнюю губу, повторяя все известные мне приемы самообороны. — Что вы, ребята, собираетесь со мной сделать? — Мой дрожащий тон заставляет меня съежиться. Я хотела казаться крутой, но все испортила.

Хантер выглядит ошеломленным. — Что?

— Мне кажется, она думает, что мы причиним ей боль — замечает Зей, глядя на меня изучающе.

— Но, это не так. — Хантер звучит еще более потрясенным. — Даже если бы ты была в программе защиты свидетелей, мы бы тебя не выдали.

— Но вы сказали, что кто-то нанял вас, чтобы выяснить это, — мягко говорю я, — значит, если вы узнаете, что я… моя семья… в этой программе, разве вам не придется рассказать им?

Когда они не отвечают сразу, мой пульс учащается.

— Нет, не придется — уверенно говорит Хантер, вызывая вопросительный взгляд Зея. Хантер сердито смотрит на него. — Мы не такие, как наши отцы.

Неровный выдох срывается с губ Зея. — Да, ты прав. — Он проводит рукой по голове. — В любом случае, это спорный вопрос, поскольку мы все равно не знаем, участвуют ли они в программе защиты свидетелей.

— Знаю, но я просто хотел бы все прояснить, — подчеркивает Хантер.

Они начинают обсуждать это, пока я пытаюсь решить, действительно ли я в опасности или нет.

Джекс, должно быть, почувствовал это, потому что наклоняется и шепчет:

— Никто не причинит тебе вреда.

Я благодарно улыбаюсь ему, надеясь, что он говорит правду.

Он слегка улыбается мне в ответ, а затем подвигается вперед на сиденье и прерывает Хантера и Зея. — Уже поздно, — говорит он им. — Если мы собираемся убедить Рейвен помочь нам, вы двое, возможно, захотите начать убеждать ее менее устрашающим способом.

Зей и Хантер смотрят на него, потом снова друг на друга.

— Он прав — говорит Хантер Зею. — Если мы хотим, чтобы она нам помогла, нам придется быть откровенными.

Зей прижимает руку ко рту, смотрит на меня, а потом на Хантера. — Ты хочешь ей все рассказать?

— Ну, не все, потому что это займет всю гребаную ночь, — говорит Хантер, — но мы можем немного рассказать ей о том, что мы делаем, и отпустить ее спать. А завтра она даст нам знать, если захочет помочь, и мы расскажем ей все, что знаем.

Все их прошлое?

Я не могу не думать о том, как Кэти говорила о их загадочности, а теперь они говорят, что собираются рассказать мне о них все?

Интересно, правда ли это?

Зей на мгновение задумывается, прежде чем кивнуть. — Хорошо, расскажи ей. Но только после того, как мы заключим договор, что то, о чём мы говорим между нами четырьмя, останется между нами четырьмя. И если кто-то нарушит договор, то его изгонят. Выкинут из группы. Навсегда.

— Хорошо, мы поняли, — обрывает его Хантер. — Господи, Зей.

— Я просто пытаюсь защитить нас, — подчеркивает он. — Вот и все.

Но защитить их от чего?