Искушение

– Задача состоит в том, чтобы лишить его возможности завладевать тобой. Построив стену, ты достигнешь этой цели, по крайней мере, на время. Но теперь, когда он научился привлекать твое внимание… – Она качает головой. – Вряд ли мы сможем что-то с этим сделать.

Услышав это, Джексон сжимает кулаки, но не произносит ни слова.

Я вздыхаю.

– Плохо.

Хадсон качает головой.

– Думаешь, мне самому это нравится? Тебе хотя бы не приходилось меня слушать до сегодняшнего дня. А я был вынужден выслушивать каждую твою мысль, и, поверь мне, отнюдь не все они были так уж интересны. Особенно когда ты часами думала о моем романтичном братце. Мне это не по вкусу. Совсем.

– Тогда сделай нам обоим одолжение – выметайся вон! – ору я на него, не обращая внимания на то, что Джексон и Кровопускательница могут слышать меня. Меня здорово смущает, что Хадсону известны все мои мысли, особенно те, которые касаются Джексона.

– А что я, по-твоему, пытаюсь сделать? – отвечает он. – Думаешь, я затеял схватку с вожаком человековолков просто для забавы? Поверь мне, я могу найти себе развлечения и получше – даже пока я заперт в твоей голове.

Хадсон продолжает свой монолог о том, как ему паршиво оттого, что он заперт внутри меня – как будто сама я этого не знаю, – но я перестаю его слушать, пытаясь осмыслить то, что он сейчас сказал о своем нападении на Коула.

Все это не имеет смысла, разве что…

– Джексон? Какие пять предметов нужны для совершения магического ритуала, который изгонит Хадсона из моего сознания навсегда?

– Четыре, – рявкает Хадсон. – Тебе нужны четыре вещи. Одна, две, три, четыре. Считать до четырех могут даже детишки в детском саду.

– Детские капризы – это так некрасиво, – бросаю я ему, не отрывая глаз от Джексона.

– Как и невежество, но тебя это, похоже, не останавливает.

Я поворачиваюсь к Хадсону и улыбаюсь.

– Возможно, замуровывая тебя, я сумею еще и зашить твой рот. Наверняка для этого есть какое-то заклинание или ритуал, – сладким голосом говорю я.

– Да уж. – Он закатывает глаза.

Джексон смотрит то на меня, то туда, куда я смотрю последние несколько секунд, затем все же останавливает взгляд только на мне.

– Во-первых, нам нужен вампирский кровяной камень, – говорит он. – Этот камень образуется, когда кровь вампира подвергается сверхвысокому давлению. Как при производстве искусственных алмазов.

Ничего себе.

– Наверное, таких камней много?

– В том-то и дело, что нет. Изготовить кровяной камень нелегко, так что они есть лишь у очень немногих вампиров. Моя семья владеет несколькими кровяными камнями – включая те, которые украшают короны короля и королевы, – но их очень тщательно охраняют. Поэтому-то я беспокоюсь о том, как добыть…

– Я же уже сказала тебе, что добуду для тебя такой камень, – перебивает его Кровопускательница. – Мы же вампиры, а не абы кто. Так что это наименьшая из твоих проблем.

– Тогда какая из наших проблем наиболее трудна? – спрашиваю я, поскольку предпочитаю сначала услышать самую плохую новость. И мне надоело узнавать все в час по чайной ложке. Хотя бы сейчас я хочу выяснить все и сразу.

– Труднее всего добыть драконью кость, – одновременно говорят Хадсон и Джексон.

– Драконью кость? – ошарашенно повторяю я. – Кость настоящего, живого дракона?

– Если точнее, кость настоящего мертвого дракона, – отвечает Хадсон с непроницаемым лицом. – Поскольку большинство живых драконов склонны беречь свои кости.

– Ну, и где же нам искать кость мертвого дракона?

Джексон бросает на меня странный взгляд, когда я произношу слово «мертвый», но отвечает опять одновременно с Хадсоном:

– На Кладбище Драконов.

– На Кладбище Драконов? – переспрашиваю я. – Звучит жутко.

– Да, жуть еще та, – соглашается Хадсон. – Я все пытаюсь придумать, как нам добраться до этого кладбища и как вести себя там. Это может стать полной катастрофой.

– Не думаю, что мне хочется это слышать. Не сейчас. Не все сразу… – Я осекаюсь. – Погоди. Ты в самом деле знаешь, что нам нужно для совершения этого ритуала?

– От тебя ничего не скроешь. – Хадсон нарочито широко раскрывает глаза. – Да ты просто гений.

– Знаешь, тебе вовсе не обязательно постоянно быть таким несносным, – говорю я.