Искупление грехов

- Почему ты не пошёл через область со снегом? – спросил я и пояснил. – В первый день, когда мы только вышли.

- Ну… опасно это, – Лыба сначала долго молчал, и я уже стал думать, что ответа не дождусь. – Иногда проходишь насквозь, а иногда… Замерзали наши насмерть под такими тучками.

- А что опасного в пустыне с чёрными камнями? – поинтересовался я.

- Тут всё опасно, – ответил разведчик. – Лес опасен, пустыня опасна, болото – смертельно опасно. Можно ходить только так – между опасностями.

- А как же вылазки в самую глубь Диких Земель? – спросил я.

- Чушь это, – отмахнулся Лыба. – Ни одного смельчака я тут не видел такого, чтобы вглубь лез. А если кто лезет – уже не возвращается.

В его словах что-то не сходилось настолько, что я замолчал. Может быть, Лыба того и добивался? Не знаю, но желания и дальше его расспрашивать у меня не осталось. И дело было даже не в категоричности, с которой Лыба отверг саму возможность выживания в Диких Землях, а в том, что я знал Скаса и Гун-нора, которые уходили от стены на многие дни. И ещё я слышал множество рассказов о том, что там – в глубине Земель. Мне показалось, спроси я Лыбу о том, можно ли поймать глубоководную тварь – он столь же уверенно сказал бы, что это бред и выдумки. По его мнению, наверняка и в глубину Пущи соваться – смерти подобно.

В эту ночь в Диких Землях я впервые задумался о том, что и мне, и бойцам моего отряда несказанно повезло в первые годы жизни. Не приставили к нам такого наставника, как Лыба или Ла-ан. Не попали мы в надёжный и неприступный Форт Ааори, чтобы уже в скором времени подчиняться привычкам его обитателей. Никогда ещё в этой жизни я не стремился рисковать, но когда выбора не оставалось – шёл на риск. И пока ни разу не попал в ситуацию, из которой в итоге не нашлось бы выхода. Но Лыба вообще не собирался подвергать свою жизнь опасности. Он избегал боя так, будто всю жизнь собирался жить в столице Империи, не покидая пределов городских стен. При этом был разведчиком, ходил в Дикие Земли и возвращался с какими-то сведениями. Но какие сведения он мог вообще принести?

- А ты был у того посёлка серых? – решил я уточнить, чтобы подтвердить свою догадку.

- Зачем? – удивился Лыба. – Мы его издалека обнаружили. Зачем туда лезть? Вот вы зачем туда идёте?

- Наблюдать за ними, – ответил я.

- И что там наблюдать? – ещё больше удивился Лыба. – Как они друг друга жрут?

- Если будет надо – будем наблюдать, как жрут, – кивнул я. – Они ведь живут там, что-то мастерят, как-то ведут своё хозяйство. Неужели неважно, как они это делают?

- Нет. Эту нечисть надо вырезать и успокоиться, – ответил разведчик, передёрнув плечами. – Я в прошлом году до Мобана дошёл. Слышал, как они еду запасали в тех посёлках, которые успели захватить.

«Слышал он, урод! Лучше бы посмотрел своими глазами, но ведь не пошёл бы наверняка – а вдруг там серые остались?» – зло подумал я, стараясь не выдать своих чувств. Как и много раз до этого, я мысленно потянулся к Лыбе и ощутил его эмоции – немного удивления, уверенности и презрения. Что к чему относилось – понять было легко. Мы для Лыбы были неумёхами, которые и вэри-то не все стать успели, а их зачем-то выпустили в опасные земли с дурацким заданием. К нам он своё презрение и испытывал. Уверен он был в своих словах и своём мнении – и наше его не интересовало. А удивлялся он тому, почему мы не бежим перенимать его ценные знания и опыт.

- Ясно, – кивнул я и замолчал.

Со стороны разведчика удивление и презрение стали ещё сильнее. Надо признать, впервые обнаружив способность улавливать чужие эмоции, я долго этого стеснялся. Мне казалось, что каждый раз я невольно подслушиваю чужие мысли. Вот ровно до сегодняшнего дня. Гораздо легче было бы вообще не начинать с Лыбой разговор. Достаточно было коснуться его эмоций, чтобы понять – я не хочу знать этого человека, сколько бы он ни лыбился внешне. Насквозь прогнивший и неприятный тип. Улыбнувшись своим мыслям, я невольно вызвал у разведчика такой всплеск злости, что пришлось поскорее свернуть подслушивание, чтобы самому не начать злиться – всё-таки отделить чужие эмоции от своих мне было ещё тяжело.

- Раз ты не спишь, тогда тебе и сидеть в дозоре, – буркнул разведчик, заворачиваясь в одеяло. Но я ещё долго чувствовал на самом краю сознания, как он злится, удивляется и сгорает от любопытства.

А я сидел и думал о том, что мы, ааори, ничем не лучше местных – если даже в такой мелочи находим возможность почувствовать своё превосходство над другими. Может, права Пятнашка, когда говорит, что люди вокруг какие-то злые и не умеют сопереживать? Она-то Кри-ану простила легко, а я вот до сих пор на девушку поглядывал с подозрением.