Я пожала плечами. Гриша был на верном пути, подозревая меня, но слишком увлекся моим телом и сбился.
– Алеша ведь с самого начала знал, да? – спросил Гриша.
– Не знаю, – честно ответила я. – Наверное.
– Странно, что он так тебе предан, – заметил Гриша, рассматривая меня.
Я снова пожала плечами, хотя и была согласна с ним.
– Ты спала с ним? – буднично поинтересовался волкодав.
– Это все, что тебя волнует? – устало вздохнула я, пригубив еще вина.
– Меня волнует завтра, – серьезно ответил Гриша. Прищурив один глаз, он сделал глубокую затяжку и загасил остаток сигареты в пепельнице.
– Я дала тебе оружие. Что еще тебе нужно?
– Танк, – последовал ответ.
Я выгнула брови, не зная шутил он или нет.
– А если честно, то я не хочу, чтобы ты ехала, – продолжил Гриша. – Это слишком рискованно.
– Не находишь, что уже как-то поздновато гнуть свою линию? Ты утром разговаривал с его сыном. Точнее ты просто молча слушал. Надо было сразу думать, а не меня лапать. Плохой из тебя переговорщик.
– Виновен! – усмехнулся Гриша, сверкнув глазами. – Но мы все еще можем переиграть.
– Во-первых, – я допила вино и бросила дымившуюся сигарету в пепельницу, – не надо говорить "мы". Не забывай, что ты просто наемник. Твое дело выполнять то, что я говорю, и обеспечивать безопасность.
– Грубиянка! – заметил Гриша, хищно улыбнувшись. – Мне нравится!
– А во-вторых, – я поднялась и направилась в дом, проигнорировав его комментарий, – если ты не заметил, других вариантов нет. Ты Кохана не нашел, а он уже сделал два хода с куклой и картой. Хочешь дождаться следующего? Ты сам говорил, что Ибрагимов мой лучший союзник, – напомнила я.
– Это было до того, как ты облизывалась с его сынком, – ответил волкодав, следуя за мной по пятам.
– А если бы я ему дала прямо на столе, это что-то изменило бы? – ядовито поинтересовалась я.
Гриша грубо дернул меня за руку, не дав ступить даже на первую ступеньку.
– А как ты сама думаешь? – мрачно спросил он.
– Я думаю, что ты делаешь мне больно, – процедила я, испытывая огромное желание ударить его. Снова.
– Это хорошо, – ответил Гриша. – Боль я имею в виду. Будешь знать, как раздвигать ноги перед кем бы то не было.
Я громко рассмеялась. Право же, волкодав в своей уверенности был в ударе!
– Это такая классическая сцена ревности? – колко спросила я. – С обязательной угрозой физической расправы? Мой милый Гриша, может ты не туда энергию свою направляешь? Алмазы не нашел, меня нашел только благодаря Алеше, со старым инвалидом Ибрагимовым не справился, Кохана так и вообще в лицо не знаешь, не говоря уже о том, где его искать. Ой! – я наигранно виновато округлила глаза. – Прости! Только предполагаешь, где искать! – исправилась я.
– Вы напрашиваетесь, Кира Валерьевна, – вкрадчиво произнес волкодав, став совсем близко.
– Чисто из любопытства: на что?
– На то, чтобы я дал выход накопившейся в вас сексуальной агрессии, – ответил Гриша.
От него пахло злостью и возбуждением, и я поймала себя на том, что мы вели себя, как подростки, которые зациклились на драматичных сценах и бессмысленных выпадах в адрес друг друга. Неужели мы забыли, зачем были здесь?
Ладно Гриша, ему было неведомо разъедающее чувство разлуки с сыном, так как он не был с ним четыре месяца его жизни и мог без задних мыслей позволить себе сосредоточиться только на мне. Ну, а я?
Я же била себя в грудь, что все сделаю для ребенка, а сама только и делала, что цапалась с его отцом, выдавая при этом шаблонные фразы, да в перерывах размышляя о своих противоречивых чувствах, подвергая сомнениям свои поступки, анализируя свой характер. Дура же!
– Тебе не кажется, что мы ходим по кругу? – спросила я, всматриваясь в его глаза.
– Кажется, – спокойно ответил Гриша, уловив изменение в моем настроении, – но ты изменилась, Кира, и я просто не знаю, как к тебе подступиться. Прошел год, ты стала матерью, а я вроде как… отцом. Я же убийца! Я не знаю, что с этим делать. Я хотел семью, хотел детей, но никогда не думал, что это станет реальностью, – признался он, слегка улыбнувшись.
– Ты не знал, что от секса бывают дети? – поддела я.
– Похоже, что не знал, – кисло ответил Гриша, и я усмехнулась.
– Мне все еще кажется, что это страшный сон, – прошептала я, посмотрев на стол в холле, на котором еще вчера лежала жуткая коробка с куклой. – И то, что происходит сейчас, и то, что было с Борисом и алмазами… Не знаю… Мне страшно. Вроде я и могу все обдумать спокойно, разложить по полочкам, но я постоянно путаюсь, сомневаюсь, упираюсь в свои ошибки, злюсь на тебя, снова путаюсь. Я не знаю, что делать и как делать. Мне кажется, я переоцениваю себя и оттого боюсь ошибиться снова. Я многого не понимаю и… Не знаю…
– Мы все решим, – прошептал Гриша, перехватывая мой взгляд.