Исключение

Эта история совершенно покорила тетю Олю, когда они в очередной раз болтали с Лидой по скайпу. Андрею стоило титанических усилий научить мать и бабушку иметь дело с планшетом, но теперь они могли хоть как-то видеться.

– Когда я была беременна, – рассказывала тетя Оля, – мне страшно хотелось понюхать клеенку. Пришлось самой с огромным животом тащиться в переполненном автобусе в хозяйственный. Моему было совершенно наплевать, чего мне там надо. А твой смотри, как заботится.

– Он чудесный, – кивала Лида не без некоторой, правда, тоски по копченой колбаске.

Тетя Оля вздыхала от умиления и продолжала рассказывать о том, какую непутевую девушку встретил Андрей: ногти черные, штаны кожаные, ездит на мотоцикле. А бедра-то, бедра! Узкие, как у мальчишки! Ну где от такой внуков дождаться?

Вечерами Андерс допоздна читал сценарий и учил текст. Он был дотошным трудягой: постоянно выискивал информацию и изучал что-то для своей роли. Под внешней легкостью актерской профессии залегали пласты рутинной и кропотливой работы. Андерс оказался въедливым и самокритичным, и даже в те моменты, когда Лиде казалось, что лучше подать реплику просто невозможно, находил к чему придраться.

Отдельным испытанием стал совместный просмотр его фильмов. Андерс постоянно видел моменты, которые мог бы сделать иначе, и впадал в раздражительное самоуничижение.

Кто-то из знакомых посоветовал Андерсу хорошую клинику для Лиды. Он не пропускал ни одного визита к врачу. Временами, когда Лида заставала Андерса с книгой о воспитании детей, ей казалось, что он не в пример серьезнее относится к рождению ребенка, чем она.

Шведский по скайпу давался Лиде с трудом, благо Густаф отличался терпением и высылал ей пособия для самостоятельных занятий. За два месяца она научилась рассказывать о себе и своих увлечениях, объясняться в магазине и в аэропорту. Носитель языка дал ей возможность отчасти понимать и любовное бормотание Андерса: в постели он часто переходил на родной язык. Не без удовольствия Лида различала в его шепоте слова «любимая», «хочу тебя», «красивая» и «малышка». Пытаясь воспроизвести непонятные слова и добиться перевода от Густафа, Лида только вгоняла своего наставника в краску.

Лида не показывала виду, что иногда понимает телефонные разговоры Андерса с родными. С одной стороны, ей не хотелось подслушивать, с другой – она мечтала сохранить секрет для праздничного сюрприза. Изучение шведского словно стало ее тайной суперсилой. Зато теперь знала, что Андерс нахваливал ее своей маме. Лишь в разговорах с сестрой Элин он постоянно срывался на ссоры: она явно отказывалась верить в бескорыстие русской журналистки.

В начале ноября в Нью-Йорк приехал папа Андерса Себастиан с молодой женой Амандой и маленьким сыном Лукасом. Чтобы представить Лидию отцу, Андерс пригласил всех в ресторан.

Себастиан Норберг был среднего роста, а рядом с сыном его вполне можно было назвать невысоким. Скромное брюшко, редеющие волосы и заурядные черты, поддавшиеся возрасту, сделали бы его некрасивым, не будь у него лучистых глаз. Тех самых, что так привлекали Лиду в Андерсе. От улыбки лицо Себастиана преображалось, и он выглядел задорным мальчишкой. В такие мгновения Лида могла понять, что привлекло в шестидесятилетнем актере молодую красавицу Аманду. Лида старательно вытесняла из головы мысли о причинах мезальянса и запрещала себе осуждать будущего деда ее ребенка. Но все же ей было обидно за мать Андерса, отправленную в отставку после рождения четырех детей.

Чадолюбие было, очевидно, семейным качеством Норбергов. Андерс самозабвенно возился с двухлетним братом Лукасом, а Себастиан первый час мог говорить только о новых достижениях своего младшенького. Белокурый Лукас не мог не влюбить в себя. Лида с трепетом изучала малыша, понимая, что примерно так будет выглядеть ее собственный сын.

Себастиан Норберг держался с ней дружелюбно и ровно. Никаких «добро пожаловать в семью» или «оставь в покое моего сына». Однако на улице перед рестораном Лида случайно услышала обрывок разговора Андерса с отцом. Если во время ужина из уважения к дамам они общались на английском, то теперь перешли на родной язык. Лида стояла чуть поодаль и старалась не показать, что пытается разобрать слова.

– Ты уверен? – спрашивал сына Себастиан.

– Да.

– А если бы не было ребенка?

– Она – мой человек. Я давно… – дальше Лида не смогла понять.

– Тебе хорошо с ней?

– Да.

Больше ей не надо было знать.

На следующий день Андерс встал рано, и Лида лежала в кровати и смотрела, как он одевается.

– Не спишь? – спросил он, поймав ее взгляд.

– Не сплю.

Андерс сел на краешек кровати и взял Лиду за руку.

– Съемки заканчиваются через две недели. Поедем потом в Швецию?

– С удовольствием. Мне только надо взять медицинскую карту у доктора Карпентер и купить теплую одежду.

– Я думаю, нам стоит пожениться.

– Что?

– Ты выйдешь за меня?

– Очень романтично.

– Подожди минуту, – он приподнялся, чтобы залезть в карман штанов, и достал маленькую ювелирную коробочку. – Это тебе.