Искажение: выбор судьбы (СИ)

Ночью, когда все уснули, я прокручивала в голове слова Айши. Химерия сильно отличалась от той, что рисовало мое воображение. Чужаков здесь и, правда не любили, исключение делали только бореям и то лишь потому, что Светозару жену Мурада почитали подобно богине. Остальным же свободное передвижение по стране могло стоить жизни. Исключение составляли торговцы, и банкиры их не трогали. Они находились под личной защитой хана. Деньги и в этом мире являлись движущей силой. Хан Мурад неоднозначная фигура. Главы кланов ненавидят и боятся хана, народ же боготворит своего правителя. Как же его судьба похожа на судьбу императора Рюэйдзея. Лишь одно различие Мурад правит страной три сотни лет, тогда как его заклятый враг бесследно исчез из анналов истории. Исчез…. Как же я сразу не догадалась. А мне ведь это и в голову не приходило. Император же буквально исчез. Нигде не написано, что он скончался или погиб. Он просто исчез. Мне вспомнились слова Брана «император и его приемник переписали историю». От напряжения разболелась голова. Стало трудно дышать. Мне необходим глоток воздуха. Стараясь не разбудить соседок, я выскользнула из кибитки.

Ночная прохлада остудила голову. Я плотнее запахнула плащ и уткнулась носом в ткань. Воздух, насыщенный ароматами экзотических цветов и трав обволакивал плотным коконом. Я старалась дышать поверхностно и реже. Тошнотворный запах. Айша сказала, что завтра мы пересечем границу Великой пустоши. Скорее бы. От джунглей я устала. Над ухом нудно загудели москиты. Я зло хлопнула по щеке. И особенно буду, рада избавится от этих кровососов. Лес продолжал жить своей жизнью, я уже привыкла к его звукам. Но все же не переставала каждый раз вздрагивать, когда из леса доносились глухое рычание и невнятное чавканье. Я огляделась. Лагерь спал. В центре продолжал гореть костер. Рядом сидел дозорный. Он клевал носом. Если его так застанет командир, бедняге не поздоровится. Я обошла костер и направилась к кромке леса. Там лежало поваленное дерево. На него я и нацелилась. Может южная ночь даст мне ответы. Я горько усмехнулась. Нашла о чем думать. Как будто загадки прошлого помогут мне в настоящем. Наверно прав Хаято проклятый император стал для меня наваждением. Я обняла себя руками. Я скучаю. Одиночество давит. А по ночам становится особенно невыносимо. В такие моменты меня успокаивает только мерное сердцебиение нашего малыша.

— Не спится.

От неожиданности я подпрыгнула и чуть не заорала в голос, сердце бешено колотилось. Я лишь ойкнула и, обернувшись, возмущенно зашипела:

— Ты точно смерти моей хочешь. Я же говорила, не подкрадывайся ко мне так незаметно. Я девушка нервная.

— Я заметил. Эйре успокойся. Глубоко вдохни и медленно выдохни.

— Что? — я озадаченно уставилась на Брана.

Лицо туата побледнело, глаза странно блестели и немигающе смотрели на мою правую руку, я проследила за взглядом и испуганно вскрикнула.

— Тише, Эйре тише. Не шуми. Пошли, присядем. Вот так. А теперь дыши. Медленно.

Ласковый голос туата успокаивал, баюкал, словно пел колыбельную. Постепенно дыхание восстановилось, сердце перестало колотиться, словно пойманная в клетку птаха, я прикрыла глаза на мгновение и снова взглянула на руку. Голубое свечение пропадало. Рука вновь становилась естественного цвета.

— Что это было?

— Эмоциональная связь с ребенком, — Бран растер лицо руками, в темноте я не могла разглядеть его выражение, лишь уловила тревогу в голосе, — я предполагал нечто подобное, но что это произойдет так скоро. Ребенок чувствует твои эмоции и проецирует их на себя. Ты испугалась, соответственно пугается твой ребенок. Эмоция выплескивается в сгусток энергии. Нам повезло. В этот раз всего лишь защитный барьер.

— Это не единственный раз? — Мужчина кивнула, а я глухо застонала. — И что мне теперь делать?

— Учиться контролировать эмоции. Я не решусь прогнозировать, как отреагирует твой ребенок в следующий раз. С чистой энергией опасно работать. Она может сжечь и тебя и ребенка. Завтра начнем обучение. А теперь пошли. Уже полночь. — Он поднялся и протянул мне руку.

— Подожди. Можно я задам тебе вопрос. Он глупый конечно. Но все же…, я не смогу заснуть, если не узнаю. — Бран, вопросительно приподнял левую бровь, — помнишь наш разговор об императоре Рюэйдзее?

— Нашла о ком вспоминать, — ворчливо произнес он, — не время и не место.

— Пожалуйста, Бран.

— Что ты хочешь знать? — туат снова сел рядом и, прищурив глаза, пристально смотрел на меня.

— Рюэйдзей жив?

— Задай этот вопрос своему мужу. Ему лучше знать.

— Если бы Хаято отвечал на все мои вопросы, я бы не сидела сейчас с тобой, — огрызнулась я.

— В чем-то я понимаю племянника, и мне даже его жаль. Заметь впервые. Эйре ты похожа на детеныша вирга такая же любопытная и бедовая. Несмышленое дитя.

— Ненавижу, — сгоряча выкрикнула я и подорвалась обиженная сравнением.