Искажение разума и другие преступления

— Нужно было просто бросить в него мраморным шариком.

Эггерт закончил описывать двух «детей», пытающихся пройти на его территорию, а потом замер и слушал.

— Уверен? Точно?

Видимо, человек на другом конце был точно уверен, потому что дружелюбный охранник опустил телефон, хмурясь с поражением.

— Я не знаю, кто вы, — проворчал он, — но я буду снаружи. Никаких глупостей.

— Конечно, Эггси, — я помахал, а он пошел по комнате. Я склонил голову к Линне. — Агенты МП как ФБР. Говоришь слово, и все, кто ниже вас в правоохранительных органах, теряются, да?

— Система не работала бы, если бы агентов МП постоянно арестовывали, — она указала на колонну. — Вперед.

Я приподнял брови и повернулся к стальной колонне. Может, я относился предвзято, но у МП было слишком много власти. Магия была тайной, но, как со многими тайнами, все важные люди в мире знали о ней — политики у власти, военные, правительство и бизнес. И МП использовала эти связи, чтобы мифики не попадали в тюрьму, и люди держались дальше от магии.

Думая об этой системе и магических олигархах — я не был экспертом, но нахватался достаточно, зависая с преступниками — я подошел к колонне снова.

— Что ты ищешь? — спросила она.

Я провел ладонями по почерневшей поверхности, пока мои пальцы не задели неглубокую резьбу.

— Это.

Она ощупала место и нахмурилась.

— Руна?

— Мне просто нужно вспомнить пароль.

— Ты про заклинание?

— Конечно. «Сезам, откройся», типа такого.

Она прищурилась.

— Мы прошли весь этот путь, а ты не помнишь заклинание?

— Одно из слов, вроде, начиналось на «а».

— Если все это попытка потратить мое время или понять, как сбежать, я прослежу, чтобы тебе добавили пару лет к приговору.

— Погоди, Коджак***, - сказал я. — Ты хорошо знаешь латынь?

— Очень.

— Серьезно?

— Я — волшебница. Я учила латынь с шести лет.

— Ладно, как сказать «открой» на латыни?

— Patentibus.

— … а теперь «дверь»?

— Ianua.

Мы ждали, что засияет силуэт двери в стиле шахт Мории. По крайней мере, я этого ждал.

Когда ничего не произошло, я постучал по подбородку пальцем.

— Как насчет слова «друг» на латыни?

Она хмуро посмотрела на меня.

— Я думал, это сработает, — невинно возразил я. — Я перевел фразу в Гугле, когда Квентин ее сказал, чтобы я не забыл. Уверен, там было просто «открой дверь».

— Латынь слишком сложная для перевода онлайн. Есть около восьмидесяти версий слова «откройся», зависит от значения, — она прижала ладонь к руне и прошептала. — Ori aperio ianuam.

Руна под ее пальцами вспыхнула, как неоновый браслет, и мы отпрянули. Яркий свет закружился, угас, и раздался громкий щелчок.

Не веря этому щелчку, я толкнул колонну. Передняя стенка открылась внутрь, как послушная стальная дверь, и тусклый красный свет сиял изнутри.

— Да! — обрадовался я. — Это было просто.

Она с опаской смотрела на проем.

— Слишком просто.

Я прошел в озаренные алым внутренности колонны и обнаружил узкую лестницу, ведущую вниз.

— Ты ожидала что-то сложнее? «ККК» была гильдией психиков. Чары не были нашей сильной стороной. Мы больше сосредотачивались на…

— …незаконных схемах зарабатывания денег?

Оу, как мило. Она заканчивала предложения за меня.

— Ригель звал их «новыми идеями бизнеса».

Она следовала за мной вниз по лестнице. Мы спускались дольше, чем я ожидал, на два этажа, а не один. Внизу была маленькая площадка и дверь с обычной ручкой. Я повернул ее.

Комната за дверью была бетонным кубом размером с гараж для двух машин, тоже озаренным алым сиянием. Полукруглый деревянный стол с покосившейся кипой папой и книг на нем стоял в дальнем конце. Вдоль одной стены тянулись полки и шкафы, а в ближайшем углу стояли два кожаных дивана по бокам от низкого кофейного столика.

Я посмотрел на черно-белые картины человеческого мозга над диванами, потом на пол, где был зловеще вырезан кельтский узел с завитком дыма в нем. Похоже, убежище для Ригеля было важнее остального здания.

Линна озиралась.

— Тут «Голубой Дым» проводил тайные встречи?

— Так сказал Квентин.

— И что мы ищем?

— Ты же детектив, — я пожал плечами. — Думаю, Квентин уже побывал тут. Джефф упоминал это, и Дженкинс рассказывал о дыме.

— Ты все время знал, что в гадании «дым» был связан с «Голубым Дымом»?

— Ни разу не приходило в голову, — заявил я.

Она прошла мимо меня в комнату, где осмотрела все детали, словно ожидала, что злой призрак Ригеля выскочит из-за шкафов.

— Думаю, Джефф и Джофф должны были не пускать никого по следу Квентина от дома Дженкинса до этого места, — добавил я, прошел к столу и посмотрел на хрустальный графин с большой желтой маргариткой как колпачком. — И, судя по любви Ригеля к чистоте, Квентин устроил этот бардак.

— Ничего не трогай, — предупредила Линна, когда я потянулся к графину.

— Почему? Боишься, что я испорчу все своими отпечатками пальцев?

— Ригель всегда подсвечивал комнату красным?

— Нет, но это подходит к тайной атмосфере его подземного логова, как думаешь? Было в нем немного драматизма.

Недоверчиво хмурясь, Линна прошла к шкафам. Она вытянула шею, разглядывая дверцы и полки, а я прошел к центру комнаты. Открытая дверь манила.