Искажение

Девушка не спорит со мной – она просто подходит к Раулю и сержанту, который безуспешно пытается напоить мужчину. Переводчица склоняется над сидящим на обочине, трогает его за плечо и что-то говорит. Лейтенант громко спрашивает, в чем дело, и Рауль отвечает, что не имеет понятия. Возникает небольшое замешательство, но в конце концов Неми возвращается. Вид у нее слегка ошеломленный, и я уже знаю, каков ответ.

– Я спросила его, как ты велел, – тихо говорит она. – Я спросила его, жив ли он.

– И что он тебе ответил, Неми?

– Он сказал мне, Маркус… – У нее дрожит подбородок. – Он сказал, что он мертв. Что он умер вместе со всеми в селении.

Я с силой закусываю губу. Только что сбылся мой самый худший сон.

В селении действительно пусто. Никто не вышел нам навстречу, в загонах блеют голодные козы, по дворам бегают куры и утки, а собаки сидят в будках и других укрытиях – как ни странно, они даже не лают на нас. Парни говорят, что, когда они ходят от одного пустого дома к другому, у них мороз по коже. Кумиш выглядит побогаче, чем Балех, Дорм и Палат-Горга: дома из кирпича и камня, лишь кое-где деревянные и обветшавшие. Большинство покрыты черепицей.

Остановившись на краю селения, мы быстро перекусили и разбрелись по сторонам в поисках не столько оружия и прочих подозрительных вещей, сколько самих жителей. Полуживой мужик, которого мы нашли на дороге, сидит в одном из домов под опекой санитаров. Я слышал, как Северин говорил Голе, что боится, не заразная ли эта дрянь.

Дома не заперты, мы свободно ходим повсюду, заглядывая в комнаты, переворачивая матрасы, выбрасывая какой-то хлам из шкафов, но без особого энтузиазма. Даже Гаус, который любит устраивать в такие моменты разгром, лишь скидывает ради куража вазу со стола. Стекло разлетается по полу, а я кручу пальцем возле виска.

Мы находим пустые колыбели, недоеденную еду на столах и кружки с остывшим чаем. Кое-где виден беспорядок, словно жители в спешке пытались бежать, – сброшенная на пол кастрюля с супом и опрокинутый торшер, преграждающий вход в спальню. В одном из домов на белой скатерти виден отпечаток ботинка. Окно над столом выбито, а на осколках стекла осталась кровь и обрывок ткани.

Примерно посреди деревни мы встречаем первое отделение. Капрал Талько, явно напуганный, молча идет дальше, но Крис Баллард хватает меня за рукав и тихо, со странной уверенностью в голосе, говорит:

– Маркус, ты прекрасно знаешь – на операцию партизан это не похоже.

Я даже не спрашиваю, почему он обращается с этим ко мне.

– Нет, Крис, это похоже на «Марию Селесту». Мы вляпались в неслабое говно.

– Обрати внимание на темные полосы на некоторых стенах. Они напоминают следы, которые оставляет шаровая молния, проходя через помещение.

Солдат исчезает за углом, а я начинаю внимательнее приглядываться к стенам в очередных домах. Баллард в самом деле прав – практически везде я замечаю темные полосы, словно от копоти, на стенах или досках. Не знаю, видят ли их другие, но на всякий случай не спрашиваю, чтобы не создавать панику – что в армии хуже заразы и тяжелого обстрела.

Ни одно из шести отделений, участвующих в обыске, не встречает людей. Я слышу доклады, поступающие сержанту Голе, а он сообщает нам об успехах третьего взвода. Около одиннадцати нам остается проверить только одно большое здание, стоящее в стороне. Неми говорит, что это сельская начальная школа. Кумиш – достаточно крупный населенный пункт, с собственным магазином и почтой, который являлся средоточием жизни для окрестных обитателей.

Я возвращаюсь в штаб, чтобы отрапортовать и спросить о дальнейших распоряжениях. Но прежде всего мне хочется поговорить с сержантом. У меня такое впечатление, что как он, так и Марсель Остин, впервые с начала миссии не знают, что делать дальше. Соответствующий рапорт наверняка уже дошел до базы Эрде, но ситуацию следует оценить на месте.

– Господин сержант, можно вас на минутку? – спрашиваю я Голю на пороге дома.

– Чего тебе, Маркус?

– Помните Виктора Гинека, того рядового с форпоста Адмирум? – начинаю я, когда мы прячемся за углом здания. – Помните, что с ним случилось?

– Что ты опять несешь?

– Его поразило взрывом – так говорили его товарищи из патруля. Какой-то вспышкой. А потом парень бредил, будто он мертв, будто погиб от того взрыва. То же самое говорил тот ремарец, которого мы нашли на дороге.

– Маркус, мать твою, меня это сейчас нисколько не волнует. Здесь исчезли несколько сотен гражданских лиц. Для тебя есть разница? Для меня – да!

– Но проявления те же самые, – не уступаю я. – Возможно, тот патруль забрался куда-то в окрестности Кумиша, в окрестности базы Дисторсия. Вы же слышали, что там происходит нечто странное?

– Да вы суеверны как гребаные старые бабы! – говорит Голя.

– Я только хотел сказать, что нам нужно как можно скорее отсюда убираться. – Я смотрю ему прямо в глаза, не отводя взгляда. – Мы не знаем, что тут случилось, а люди начинают сходить с ума. Прошу вас, поговорите с лейтенантом, чтобы он распорядился об отходе в Тригель. Возможно, мы имеем дело с оружием массового поражения.