Искатели приключений.

Коленки его быстро вымазались во влажной земле, но никаких следов, кроме разве что собственных, он не нашел.

— Нету ничего, — развел он руками, уверенный в свой правоте, и стал подниматься.

И осекся, увидев прямо перед глазами болтающуюся на свежей кожице сломанную веточку.

* * *

— Кто же это мог быть? — ломал голову Морозов, вертя оторванную ветку.

— Понятия не имею, — ответил с категоричностью Борисов. — Я, признаться, не уверен, что сам ее как-нибудь не сломал, когда шарился по кустам.

— Я же говорю вам, так кто-то был! — настаивала Ира.

Морозов привычно пощипал бакенбард, пытаясь найти случившемуся вразумительное объяснение.

— Пока я теряюсь в догадках. Но то, что это не пассажиры с пропавшего катера, ясно как дважды два.

— Да… им-то уж в первую очередь прятаться от нас не имело смысла, — согласился Борисов, через голову снял ружье и передернул затвор. — Пойдем назад?

— Не-а… — покачал головой Саныч. — Не вижу смысла. Чтобы завтра возвращаться целой армией?

— Что ты конкретно предлагаешь?

— Идти куда шли. Вот разве что глядеть в оба по сторонам. Как вы считаете, Ирочка?

Она уже справилась с первым испугом и согласилась с Морозовым.

— Будь по вашему! — проворчал Борисов и, треща ветками, двинулся дальше. Ружье он уже не убирал за спину.

Настроение странным событием было изрядно подпорчено, темы для разговоров иссякли, да и было ли до разговоров, когда они чувствовали себя неуютно, будто на мушке. Но ничего экстраординарного более не происходило, настороженность постепенно отпускала. Шагавший впереди Борисов уже не выглядел воинственно, но и не расслаблялся и не терял бдительности.

Еще через полчаса тропические джунгли перед ними расступились. Ученым открылась большая, залитая солнцем поляна, упирающаяся в каменную, высившуюся под облака гряду.

— Кажись, дотопали, — обернулся к спутникам Борисов.

На открытом месте напряжение окончательно улеглось, и таинственное происшествие, еще недавно гнетущее всю троицу, отступило на задний план. Ровная площадка справа обрывалась, внизу шумело море, разбиваясь о скалы. Ирина подошла было к краю и глянула в пропасть. И тут же отпрянула назад…

— Голова что-то закружилась… — она опустилась в траву.

Борисов, похоже, боязнью высоты не страдал, и стоял на самом козырьке, смотря в сливающуюся на горизонте с морем голубую даль. Из-под его подошвы срывались вниз мелкие камешки.

Наступая на каменную осыпь, Саныч задрал голову, изучая гряду, так, что шее стало больно.

«Высоко, — примерился он к скале, имеющей почти отрицательный угол. — Без специального снаряжения тут и нечего делать».

Неподалеку хрустально журчал родник, Морозов отыскал его по звуку. Прозрачный ручей пробивался из расщелины и сбегал в каменную чашу. Морозов зачерпнул воды и с опаской понюхал. Вода была ледяной и ничем подозрительным не отдавала.

Он отхлебнул немного, прополоскал горло, сплюнул в траву. Снял с пояса фляжку с нагревшейся питьевой водой не самого лучшего качества, припасенной еще с материка, слил старую и утопил фляжку в чаше.

— Вкусна водица? — спросил незаметно подошедший Борисов.

Саныч только одобрительно крякнул и протянул ему фляжку.

Досыта напившись, Борисов полил себе на волосы, растер шею.

— Благода-ать… Только не пора ли на базу? Дело уже к обеду. Не знаю, как у вас, а у меня в брюхе урчит.

— Отобедать бы не помешало, — согласился Морозов, погладив по животу. — А где наша прекрасная мадам?

— А ты обернись! — посоветовал Борисов.

Саныч повел головой и услышал механический тихий щелчок фотокамеры.

— Снято! — улыбнулась белозубой улыбкой Ира, пряча ее в футляр. — Для истории!.. Вот только жаль, что нет с собой краски.

— Зачем? — недоуменно вскинул глаза Саныч.

— А чтобы на скале отметиться: «Здесь были такие-то…» — рассмеялась она и тут же успокоила обоих ученых. — Да не бойтесь, шучу.

Часть вторая

15

В лагерь они возвращались куда дольше, усталость брала свое. Зависшее над морской гладью солнце палило без всякой пощады, от зноя не было спасения даже под густой шапкой джунглей.

Обливаясь потом, они медленно плелись по лесу. Саныч заметно сдал, учащенно дышал Ире в затылок, поминутно спотыкался. Да и она сама чувствовала себя не лучшим образом, ноги ныли, точно были обвязаны пудовыми гирями. Разве что Борисов шагал и шагал как заведенный и, что ее больше всего злило, даже не оглядывался проверить, идут они за ним или давно уже отбились.

— Борисов! Имейте совесть, — не выдержав, воскликнула она. — Сбавьте темп.

Обернувшийся бородач не выглядел чересчур утомленным, хотя и его лицо набрякло краской, как после доброй парилки.

— Ножки сбили? Это бывает, когда с непривычки.

— Ну, знаете!..

— Вы не обижайтесь, Ирина Петровна. В Москвето, поди, все больше на машине привыкли?

— В самую точку, — прохрипел из-за Иры Саныч и, воспользовавшись передышкой, плюхнулся на мшистый земляной бугорок. — Давайте-ка устроим привал. Признаться, и у меня ноги уже не идут.

— Эх вы, горе-путешественники! — Борисов присел на корточки и оперся о ружье.