Искатели клада. Рассказы

— Повернись на другой бок и засни, — сказала его жена, — а то спрятал себе голову под одеяло, точно ребенок, который боится темноты! Ничего нет, я тебе говорю. Посмотри!

Билль поднял голову и взглянул, но тотчас же испустил громкий вопль и скрылся под одеяло.

— Ну, как тебе угодно, — сказала его жена. — Если тебе нравится думать, что здесь привидение, и разговаривать с ним, пожалуйста, продолжай.

Она повернулась к стене и притворилась, что заснула. Через минуту Сайлес опять заговорил тем же глухим голосом.

— Билль!

— А?

— Она не может меня видеть, она не может слышать меня, но я все-таки здесь. Посмотри!

— Я видел, — сказал Билль из-под одеяла.

— Мы всегда были добрыми товарищами, Билль, — продолжал Сайлес; — много раз мы с тобой плавали, а теперь вот я лежу на дне Тихого океана, а ты покоишься в теплой и удобной постели. Я должен был придти к тебе по обещанию, но кроме того, с тех пор, как я утонул, мои глаза открылись на многое. Билль, твое пьянство ведет тебя верной дорогой к смерти! Ты не должен прикасаться ни к одной капле пива, вина или водки во всю твою жизнь. Слышишь?

— Даже… и в виде лекарства нельзя? — спросил Билль, приподняв немного одеяло, чтобы его можно было лучше расслышать.

— Ни в виде лекарства, ни в другом виде! — ответил Сайлес, — даже с Рождественским пудингом нельзя. Подними твою правую руку и поклянись тенью твоего бедного товарища Венча, покоящегося на дне океана, что ты не проглотишь ни одной капли!

Билль Бертеншо поднял руку и поклялся. Затем он стал ждать, что будет дальше.

— Если ты когда-нибудь преступишь свою клятву, если ты выпьешь хотя бы одну чайную ложку, я опять к тебе явлюсь, но уже в тот раз ты последуешь за мной. Никто не может увидеть меня два раза и остаться в живых.

У Билля выступил холодный пот.

— И вот еще, что я хотел тебе сказать, — продолжал Сайлес: — я оставил после себя вдову и, если никто ей не поможет, она умрет с голоду.

— Бедная, — вздохнул Билль, — несчастная!..

— Если бы ты умер раньше меня, — продолжал Сайлес, — я позаботился бы о твоей жене.

Билль ничего не ответил.

— Я бы ей давал пятнадцать шиллингов в неделю.

— Сколько? — спросил Билль, чуть не высунув голову из-под одеяла, между тем как его жена вся горела от негодования и гнева.

— Пятнадцать шиллингов, — повторил Сайлес тем же страшным голосом. — Тебе будет легко их потратить на это доброе дело, если не будешь пить.

— Я… я пойду и навещу ее!

— Я тебе запрещаю даже и близко подходить к ее дому! — прервал его Сайлес. — Посылай деньги по почте каждую неделю на улицу Шап, № 15. Подними руку и поклянись, как в первый раз!

Билль сделал, как ему было сказано, и с ужасом прослушал еще три стона.

— Прощай, Билль! — сказал затем Сайлес. — Прощай! Я должен возвратиться на дно океана. Пока ты свято будешь исполнять обе клятвы, я там и останусь. Если же ты нарушишь хоть одну из них, или посетишь мою бедную жену, я снова явлюсь тебе. Прощай! Прощай! Прощай!

После довольно долгого молчания, Билль наконец отважился выглянуть из-под одеяла и удостоверился, что привидение исчезло. Он пролежал часа два, повторяя адрес, данный Сайлесом, чтобы не забыть его, и только под утро мирно заснул. Жена его не сомкнула глаз ни одну минуту и, лежа в постели, вся дрожала от негодования, размышляя а том, как ее одурачили.

IV.

Утром Билль все ей рассказал; затем он пошел в кухню и со слезами на глазах вылил целый маленький бочонок пива в раковину. Первые два или три дня у него была такая жажда, что он отдал бы пол-жизни за глоток пива или водки, но через некоторое время жажда исчезла и затем, как и все непьющие, он вооружился против вина, называя его не иначе, как смертельным ядом.

Первое, о чем Билль позаботился, когда получил свое жалованье в пятницу, — это послать денежный перевод на улицу Шап, — к великой досаде м-с Бертеншо, которая даже заплакала от злости, но должна была объяснить свои слезы головной болью. У нее голова болела каждую пятницу в течение целого месяца и Биллю, который чувствовал себя несравненно крепче и лучше, было искренне жаль ее.

К тому времени, как был послан шестой почтовый перевод, от м-с Бертеншо остались одни кости да кожа, — до того она мучилась, представляя себе, как Сайлес Венч тратит их деньги. Но сознаться во всем Биллю она не смела по двум причинам: во-первых, потому, что она не хотела, чтобы он опять начал пьянствовать; а во-вторых, она боялась, что Билль не простит ей, когда узнает, как она его обманула. Однажды она лежала с открытыми глазами, обдумывая, как ей быть, — как вдруг ее осенила блестящая мысль. Чем больше она в нее углублялась, тем больше она ей нравилась, но она долго не смела приступить к исполнению своего плана. Несколько раз она поворачивалась и смотрела на Билля, прислушиваясь к его дыханию; наконец, дрожа всем телом от волнения и страха, она решилась попробовать и закричала пронзительным голосом:

— Он высылал их вам! Он высылал их вам!

— Ч-что случилось? — спросил Билль просыпаясь.

М-с Бертеншо не обратила на него ни малейшего внимания.