Ищи меня в отражениях

Клетчатая китайская сумка стояла в ногах. Я открыл замок и достал голубой пуховик женского покроя и круглую кроличью шапку с двумя черными меховыми помпонами. Рукава пуховика оказались короткими. На улице придется спрятать руки в карманы. Шапка тоже маловата, но натянуть ее до бровей все-таки получится. Главное — переодеться, а лицо сменить я успею в случае необходимости.

За окном показалось здание больницы. Неуклюжая женщина в телогрейке и валенках убирала с крыльца снег, орудуя огромной лопатой.

Мы припарковались на маленькой стоянке у правого крыла здания. Машин почти не было, не считая малиновой “Нивы” с тонированными стеклами. Внутри ни малейшего движения.

Как параноик, я во всем чувствовал угрозу. Я поправил голубой пуховик, натянул шапку и вышел из машины. Обогнул капот “Волги” и присоединился к Сергею. Для убедительности взял его под руку, и вместе мы направились ко входу в больничный корпус.

Сердце запрыгало в груди, как только почувствовал знакомый запах хлорки и сырости. Мы взяли в гардеробе халаты и поднялись на третий этаж. Там, в палате номер восемь Надя!

Внутри все ликовало. Я жаждал увидеть ее, прикоснуться к теплой руке…

Но стоило войти, меня встряхнуло, как от взрыва. Я больно ущипнул себя. Нет, это не очередной кошмар, навеянный вампиром страха. Половину ее лица закрывала кислородная маска. Мне объяснили, что неделю назад Надя перестала дышать самостоятельно. Из-под больничной пижамы к громоздкому прибору на тумбочке тянулись разноцветные провода. Прибор уныло попискивал, на мониторе красным мигали цифры. Справа от Нади на стойке висели две бутылки с прозрачной жидкостью. От них к тонким рукам тянулись трубочки капельниц.

Сама Надя как будто стала ниже ростом. Через сероватую кожу просвечивали синие венки. Под глазами залегли темные круги.

Я стоял у постели не в силах пошевелиться. Я чувствовал, как во мне что-то сломалось.

Подошла Настя и принялась вытирать мне щеки носовым платком. Она поцеловала меня в лоб и сказала:

— Пойдем в коридор, поговорим там.

Я кивнул и, покачиваясь на ватных ногах, поплелся за ней. В коридоре нас ждал Стас. Увидев меня, он встал и сделал шаг навстречу. Настя жестом попросила его сесть. Она усадила меня рядом на жестком диванчике и заговорила первой.

— Врачи говорят — острое психосоматическое расстройство. Уже несколько дней убеждают перевезти Надю в столичный медицинский центр. Говорят, там более опытные врачи, и есть шанс… Она угасает на глазах, — Настя замотала головой, будто не верила в то, что говорила. — Неделю назад ей стало хуже. Ее основные рефлексы затухают, — она осеклась. — Если бы мы не знали, в чем причина ее состояния… но все, что мы можем и должны сделать, это вернуть пропавшее зеркало. Во всем, что случилось с нашей дочерью, виновата только я одна, — по ее щеке покатилась слезинка. — С самого начала я должна была с ней поговорить…

— Настя, не надо сейчас об этом, — Стас взял жену за руку. Та отдернулась и продолжала:

— Мне казалось, она еще слишком мала, чтобы поверить и понять всю серьезность возможных последствий. Я была уверена, она не унаследует этого, — Настя посмотрела на меня, будто ища поддержки. Я молчал и внимательно слушал. — В нашей семье зеркалами всегда были мужчины, и всегда только один прямой потомок за поколение. Посвящать в тайну девочек было не принято. Я бы и сама ничего не узнала, если бы не трагедия с братом.

— Мой старший брат был зеркалом, и отец тоже. Они знали о своих способностях так же, как и об опасностях, связанных с погружением. Но брат был молод и слишком самоуверен. На одной из вечеринок он решил подшутить над друзьями. В коридоре квартиры стояло зеркало. Брат погрузился в отражение и перешел в зеркало гостиной, где вся компания собралась за ужином. Он начал играть с посудой. Летали тарелки, ложки и вилки, фужеры срывались с места и расплескивали вино на гостей. Вместо веселья, которого ожидал брат, поднялась паника. Люди вскакивали с мест и бежали из квартиры. Кто-то зацепил стартовое зеркало, и оно разбилось… Брат остался в отражении, а его тело лежало в углу коридора. Наш отец нашел его и сразу понял, какая непоправимая трагедия случилась, — Настя нервно сцепила руки. — Отец пытался помочь, но оба понимали, что это конец. Зеркало было разбито, превратилось во множество других зеркал, соединить которые было невозможно. Брат до конца жизни оставался в отражении. Его тело просуществовало около месяца под присмотром врачей. Техника тогда была совсем другой. В конце концов он… Его просто не стало. Родители рассказали мне о зеркалах незадолго до его кончины, чтобы мы смогли попрощаться. Я не могла поверить в происходящее. Я и сейчас с трудом в это верю. Именно поэтому я ничего тебе не говорила, Стас, — она подняла заплаканные глаза на мужа. — Я не могла знать, что наша дочь унаследует это проклятье.

Настя опустила голову на колени и закрыла лицо руками. Вздохнув, она опять обратилась ко мне.

— Теперь скажи, ты видел Надю в зеркальном отражении?

— Последний раз…

— Слава богу! Значит, ты точно видел ее, и не один раз?