Исчезнуть из преисподней

— Я еле успел ее забрать отсюда. Этот гад специально задушил ее здесь, чтобы меня подставить. Или Щербинина, или Юлиана, я уж не знаю кого. А может, это был ее окончательный план? Ты думала, что Юлиан фанатик, но более фанатичных, чем она, я не встречал в своей жизни. Она готова была жизнь свою отдать взамен на славу. — И тут я вспомнила ее просьбу дописать ее статью после ее смерти, и мелкая неприятная дрожь пробежалась по моему телу. А ведь он прав. Она еще более безумна, чем он. Была… — Ну ладно, это я приукрашиваю, вряд ли она просила ее убить. Но я не могу знать, за что он так с ней обошелся. Я просто не хотел, чтобы это стало моей проблемой. Я как раз приехал, чтобы ее выпустить, как я уже сказал. Она бы ничего не доказала. Она не знала, кто я. Какой-то безымянный друг какого-то дальнего родственника политика, которому вроде принадлежит, а по документам и не принадлежит квартира, где я жил… Ничего бы она не сделала мне. И не хотел я, чтобы ее нашли закованной в наручники, как она спланировала, не хотел, чтобы получила она эту славу и эту работу мечты. Поэтому я попугал ее немного и приехал освобождать. И получил труп. И только я погрузил труп в машину и поехал к Алексею этому на хату, как встретил по пути полицейскую машину. Выходит, мы едва не пересеклись на территории с вами.

— Мы ждали их около часа…

— Да я и тащил ее около часа, у меня машина была с другой стороны припаркована. Ну я ему и вернул подарочек.

— Откуда у тебя ключи? Ах, ну да, — тут же ответила я сама, — в ящике.

— Ну конечно.

— Это ты снимал с ней двухэтажную квартиру?

— Нет! Говорю же, не я. Он. Но я был в курсе, где она хату сняла. Она просто решила поселиться у меня. Лямур-тужур и плюс расследование. Она еще надеялась тайну Ротонды разгадать. Жесткий рационализм поразительным образом сочетался в ней с неким фанатизмом в конкретных моментах — ее карьера и Ротонда. Клянусь, она на миг поверила, когда я сказал, что нашел вход в подвал Ротонды, а потом вышел оттуда стариком! А по поводу ключей… Она у меня ключи позаимствовала, ну а я назло у нее. Так я и узнал, что за квартира там. И вернул мужлану этому труп.

— Ага, мне в итоге вернул…

— Я не знаю, как он оказался у тебя на этаже! Я его внизу оставлял. Потому я и удивился, когда ты мне про труп поведала. Ты не должна была его увидеть.

— Блин, — хлопнула я себя по лбу. — Я же ему сказала, что уезжаю. Он думал, что меня нет дома. Но зачем он забрал мой телефон?

— Может, чтобы ты не успела вызвать полицию, пока бы он разбирался с проблемой?

— Не сходится. Он же думал, что меня нет.

— Черт, ладно, каюсь. Не удержался и поднялся к тебе. Ты была в душе в тот момент. И я взял твой телефон, чтобы переписку почитать. Вдруг у тебя кто-то есть?

— Придурок.

— Да, говорю же, каюсь, мне стыдно. И, видимо, забыл внизу.

— Хорошо, допустим, он жил зачем-то в нижней квартире или просто в тот раз приехал и нашел труп. Решил зачем-то выгрузить его на верхний этаж. Но это все еще не дает тебе право называть его убийцей. У него не было мотива!

— Не верь ему, — пробормотал Алексей с пола, приходя в себя. — Это он убил.

— Э! Ты там помалкивай! — возмутился Юлиан (привычнее все же его так называть), спрыгивая с оконного проема.

— Квартиру Светка снимала, — продолжал тот сиплым голосом, даже не предпринимая попытки встать (видимо, Юлиан очень сильно его приложил, хорошо хоть, не убил), — все, что я знал, я тебе сказал. Адрес, ключи в ящике, имя. Листика с номером не нашел. Все перерыл. Обо всех своих грехах и сомнениях я тебе уже рассказал. Этот фанатик…

— Да заткнись ты! — возмутился Юлиан и пнул поверженного в бок. — Лариса, не слушай его!

— Этот фанатик Светку соблазнил. Ты же видишь, он ее похитил, о квартире на Социалистической знал, он сам признался…

Алексей с большим усилием, читающимся по сморщенному лицу, приподнялся — одним только плечом — чтобы посмотреть мне в глаза.

— Но… — я запнулась.

— Послушай только этот бред — подбрасывать труп? Зачем? Он жил с ней — прямо под тобой, в нижней квартире, на первом этаже, обсуждал с ней этот план, обсуждал тебя! И убил ее. И вырезал этот мерзкий знак, больной ублюдок…

— Заткнись! — Юлиан быстро подскочил, ударил его снова в бок.

Я тут же спрыгнула и приблизилась к ним.

— Прекрати! Убьешь его! — А в голове стучало: «Они смеялись надо мной… Смеялись… Она жила надо мной с Алексеем и смеялась надо мной… Она жила подо мной с Юлианом и смеялась надо мной… Ей всегда доставалось то, что нужно мне, и она все равно смеялась надо мной…»

Юлиан, словно меня не слыша, еще раз замахнулся ногой, но на сей раз чтобы пнуть теперь Лешу по голове и отключить его (или убить?), а я подхватила полено и успела ударить брюнета по затылку.

Он медленно повернулся всем телом — движения при этом были такими, словно туловище ему больше не принадлежит, — бровями передал шок от неожиданного предательства и рухнул прямо на Алексея.

— Ай! — скривился тот от боли.

— Леша, ты как?

— Убери его…

Я с трудом переложила тело Юлиана в сторону и тут же обернулась, чтобы помочь Леше подняться, но он уже это сделал без моего участия.