Иранцы. Личный опыт

У входа на кладбище оглушительным лаем нас встречает пес. В Иране собаку видишь не так уж часто, а тем более непривязанную. Робко зовем хозяина: он тут же, неподалеку, в домике сторожа. Едва вышел — как пес замолк: раз с нами разговаривают, значит мы «свои». Сторож похож на любого иранца из сельской местности — тюрбан на голове, традиционное одеяние, рядом трусит нагруженный ослик. Бехруз произносит: «Хаджи, можно нам…» — и тут же осекается. «Хаджи» — традиционное обращение к пожилому мусульманину («тот, кто совершил хадж») и тут оно кажется совершенно неуместным.

Старик согласно кивает, и мы проходим внутрь. Белые плиты зороастрийских могил похожи друг на друга как две капли воды: разве что темные надписи разнятся, да время от времени попадается символическое изображение верховного божества. На некоторых надгробиях курятся палочки благовоний. Внимание привлекает высокая четырехугольная стела с изображением крылатого фаравахара (ангела-хранителя). Он красуется над местом захоронения юноши, погибшего смертью храбрых в ирано-иракской войне. Свои мученики были и у зороастрийцев…

А мы идем назад: поболтать со словоохотливым сторожем и пофотографироваться на его ослике.

Итак, много сотен лет назад ислам принес на эту землю свои обычаи, которые сегодня и главенствуют в Иране. Еще раз подчеркну, что отношение к трауру и оплакиванию умерших в этой стране особое. Иногда кажется, что люди получают особое удовольствие от собственной скорби. А может, все дело в привычке не прятать эмоции?

Потеряв родственника, семья облачается в траур. Причем не имеет значения, близкий это родственник или далекий. Сорокадневную скорбь следует демонстрировать, даже если скончался американский дядюшка, которого уже лет двадцать никто не видел. Причем траур предполагает отмену всех запланированных торжеств, свадеб и т. п. Однако по истечении сорока дней к семье, пережившей потерю, приходят друзья и родственники, которые символически дарят им яркую, разноцветную одежду — как напоминание о том, что жизнь продолжается и грусть не может быть бесконечной. Если речь идет о близком родственнике, данный ритуал проводят по истечении года.

Сообщения о смерти с портретом умершего (хотя лица женщин нередко стыдливо заменяют изображением цветка) помещают в специальных колонках в газетах, расклеивают на стенах своего района, прикрепляют на заднее стекло автомобиля. Родственники и знакомые семьи развешивают на стенах погруженного в траур дома черные полотнища, на которых вязью выведены слова скорби и соболезнования.

Если умирает молодой человек, состоятельные семьи выставляют на соседних улицах несколько «хеджле» — похожих на шатер металлических конструкций в человеческий рост, увешанных множеством красных или зеленых ламп.

Мне довелось побывать на главной площади Тегерана через несколько дней после катастрофы, новость о которой облетела весь мир. Большой военный самолет, перевозивший группу журналистов, сразу после взлета рухнул на один из кварталов столицы. Больше сотни жертв. И если раньше на центральных улицах стояли одна-две хеджле, то теперь центр преобразился: ряды ярких шатров выстроились вдоль тротуаров, поражая и пугая одновременно. Спешащие по своим делам прохожие невольно замедляли шаг…