Иосиф

В ту пору Иосиф думал, что пройдет много времени, пока он сможет открыть перед миром своего Бога. Если, конечно, Бог не покинет его. Ведь вместе с Ульяновым ему придется совершать много смертных грехов. Так устроен мир, великие дела не свершаются без великих грехов. Но ему казалось, что эти грехи будут искуплены великим итогом его дела.

Иосиф надеялся, что это станет очевидным всему миру. Но так и не дождался этого часа и теперь умирал в одиночестве. Он давно нарисовал себе картину своего ответа на Страшном Суде и даже предугадал свое наказание. Не зря же учился в духовной семинарии, читал святых отцов. Но с приближением смерти все стало складываться не так, как думал.

А смерть пришла неожиданно. Что было ее причиной, Иосиф не мог понять. Может быть, кровоизлияние. Может быть яд. Он никогда не забывал о возможности убийства. Сам к устранению противников приложил руку. Было бы странным не думать об этом. Помнил, что в спецлаборатории Григория Майрановского был яд кураре, который парализует тело, но не сразу убивает мозг. Человек на несколько дней превращается в живой труп, будто его парализовал инсульт. Он может видеть и слышать, но при этом не подает признаков жизни. И сердце его хоть с большим трудом, но работает. Токсикологическая лаборатория ОГПУ была открыта еще при Менжинском, но толку от нее было мало. Одурманили пару белых генералов в Париже, привезли их в Москву, да и то не удачно. Кутепову вкатили слишком большую дозу, он не доехал. Еще несколько второстепенных лиц отравили, вот и все. Грязная, бесполезная работа. До поры до времени терпел их, но после войны велел лабораторию прикрыть. Может быть, Лаврентий ее прикрыл, но кое-какие запасы яда оставил себе. Очень может быть. Остается только гадать. Ведь уже заканчивалось следствие по делу о грузинском сепаратизме. На самом деле, о мингрелах, которые в Грузии власть захватили и свою националистическую уголовную шайку-лейку там организовали. Какая там советская власть? Никакой советской власти, один позор. И главные уголовники в этой шайке все из близких дружков Лаврентия. Но поздно гадать. Наступил паралич. Теперь его сознание зависело от работы сердца. Стоило сердцу затихнуть, как зрение его отделялось от тела и поднималось к потолку, и во все существо его вливалась необыкновенная легкость. Но как только неуверенные толчки возобновлялись, сознание возвращалось в гудящую от боли голову, и огромная тяжесть наваливалась с новой силой. Это умирание было совсем не похоже на те картины, которые он себе рисовал. Может быть, уже началось наказание?

Наконец случилась длительная остановка сердца и душа вырвалась за пределы кабинета. Он не удивился, когда увидел стремительно надвигающиеся холмы Иерусалима и низкое небо над ними.

«Мне рано на суд – подумал он – я еще не умер. Как меня можно судить, ведь это же не Особое Совещание, которое само себе законы пишет…»

Движение его остановилось на Голгофе, там, где стоял когда-то Крест Распятия. Под сводами храма, накрывшего Голгофу своим куполом, шелестел легкий шумок. Паломники молились и плакали. Многие обливались слезами и били себя в грудь. Но душа Иосифа не зажигалась слезой сострадания. Отчего они плачут? От того, что почти две тысячи лет назад здесь погиб Иисус? Но до него и после него погибли в страшных муках миллионы или миллиарды людей. Даже последователи Иисуса – первые христиане, гибли страшнее его, пожираемые львами на аренах римских амфитеатров. Да разве людям вообще свойственно плакать при виде чужой гибели?

Нет, не из-за распятия Христа они здесь плачут. О низости и о скотстве своем они убиваются. Сын Божий призывал их предков отречься от себя ради счастья всего мира. Они слушали его Нагорную проповедь, умилялись ее пронзительным истинам, выучивали эти истины наизусть, а потом шли убивать, воровать, насильничать и передавать науку ханжества своим детям. И при этом тыкали пальцем в иудейских книжников и фарисеев как в неправедных. Из колена в колено тыкали, а потом иудейский ссудный процент узаконили, и стали по нему жить. А это закон грабителя и насильника. Теперь их далекие потомки, имеющие доход с того же ссудного процента, здесь кривляются. Вон еще группа подвыпивших паломников из Мюнхена пьяными голосами вопят «Христос воскрес». Это сбежавшие от возмездия бандеровцы. Их тоже пожалеть? Иосиф никогда не забудет фотографии расправ бандеровцев над советским и партийным активом. Страшнее Страшного Суда.