Иные земли

Если закончится.

«Он приближается».

«Он здесь».

«Возвращается…»

Артем успел вытащить кинжал – бесполезный против бога, который тут, на своей стороне, был сильнее любого оружия, – и увидел Сандра.

Он пошатывался. Его камзол был залит кровью, сочившейся из ран. Артем неожиданно отстраненно подумал о том, что кровь его темнее, чем обычная, человеческая.

Лицо Сандра было белым. Он умирал – или был ранен слишком серьезно, чтобы сражаться.

Зачем он вернулся? Надеялся, что эта сторона поможет ему исцелиться? Артем заметил слабые сполохи золотистого света, кружащиеся вокруг ран, медленно, плавно…

Слишком медленно.

«Сейчас! Воргнон!»

Дальше все было как во сне – стремительно и дол го одновременно. Артем видел, как Сандр выпрямляется, как его лицо кривится от боли, как пальцы порхают, словно крылья насекомых, плетя магическую защиту.

Сандр замер всего на миг – но именно в этот самый миг Воргнон наконец добежал, визжа, провалился сквозь невидимую завесу и обрушился на него всем телом. Каждая его шерстинка стояла дыбом – и набухала, как каплей крови, алым дрожащим огоньком. В его щетине искрила магия – и эта магия сплелась с золотистыми молниями, вившимися под пальцами Сандра.

«Я убил тебя один раз, человек! Убью еще раз!»

На миг оба они, человек и кабан, стали невидимы для чужих глаз в ослепительном коконе. Артем не мог оторвать от него взгляда. Он вдруг почувствовал, что камень в руке теплеет.

Воздух дрожал за плечами: боги были близко, совсем близко – но не делали ничего, чтобы помочь. Они не двигались, не говорили – напряженно ждали. Им было нужно, чтобы именно Воргнон убил Сандра.

Чтобы богов снова стало пять.

«Пора! – Это был Ремистер, и его голос дрожал, но было в нем и ликование, и неистовство. – Он ранен, ему не выстоять против Воргнона. Начинайте! Начинайте ритуал круга! Слишком долго мы ждали!»

«Ремистер прав. – На сей раз в голове у Артема зазвучал шелест Верфетуйи. – Начинаем сейчас. Время пришло! Пусть перед смертью гордый человек, посягнувший на этот мир, увидит, как уходит его могущество».

«Да будет так».

«Да будет так».

Это были голоса Тофф и Лиелиты – и, если хоть в одном из них было место сомнению, Артем его не услышал.

А потом боги запели. Во всяком случае то, что услышал Артем, больше всего похоже было именно на пение – пение бури, леса, ломающихся вековых деревьев, бурного падения водопадов и грохота мчащихся по склонам гигантских камней.

Их устами пел весь мир – и в этой песне слышалось ликование во славу того, что столь долгое время было разбитым, разрушенным, разделенным – и что теперь готовилось снова стать целым.

Светящийся золотисто-алый кокон вдруг завопил так, что у Артема голова закружилась от страха. Это кричал Сандр – кричал от чудовищной боли, кричал так, словно с него сдирали заживо кожу… И что бы Сандр ни совершил, Артем дорого дал бы за возможность не слышать этого крика.

– Арте, помоги мне! – Это была Дайна, которая из последних сил тащила Гана в сторону невидимой стены единственной рукой. – Надо уходить! Давай же! Боги защитят нас от поскоэлей – у тебя камень. Камень!

Но что-то не давало ему сдвинуться с места.

Песня богов продолжала плыть над поляной, и мельком Артем увидел поскоэлей, прекративших биться в невидимые стены: некоторые из них уронили оружие, некоторые бросились бежать. Но были и те, что внимали песне благоговейно, как будто забыв о громких словах Сандра, которые еще недавно вели их вперед.

Тофф первой послала шар белого, жемчужного света в сторону кокона – он плыл по воздуху плавно, как цветок по воде.

Вслед за ним в центр круга метнулся, выплясывая в воздухе, длинный язык алого пламени, пущенный Ремистром.

Рот ламии на груди Верфетуйи широко открылся – и из него, покачиваясь, появилась на свет лиловая прозрачная сфера.

Наперегонки с ней в центр полетели салатовые брызги искр из-под перьев Лиелиты.

И все это время песнь не смолкала. Дайна бросила попытки выбраться с поляны – просто сидела на краю, дрожа всем телом, над Ганом, который так и не пришел в себя. Двигаясь как во сне – почему-то он был твердо уверен в том, что их не выпустят, пока все не закончится, – Артем подошел ближе к Дайне:

– Не бойся.

Она подняла на него глаза, посветлевшие от страха, и ничего не сказала.

Песня зазвучала громче прежнего – теперь ее гул был оглушительным. Огни всех четверых богов встретились над золотисто-алым коконом, который все кричал и кричал голосом Сандра, – и слились воедино.

«Круг снова будет един».

«Круг снова будет един».

Они повторяли это на разные голоса, а мир вокруг, за пределами невидимой стены, слился в стремительное движение, полет, увлекающий за собой все вокруг – деревья, поскоэлей, рваные облака на потемневшем небе.

Кажется, Дайна закричала, но крик утонул в этой буре, поглощенный ею, как темной водой.

Может быть, Артем и сам закричал – он не помнил точно. Что-то в нем – словно мышечная память – рвалось навстречу слившимся огням, как будто потянуло болью место, где совсем недолго гнездилась чужая сила, власть, принадлежавшая ему.

«Круг будет един».

«Закончи то, что начал, Воргнон».