Иные земли

Он слишком долго шел по краю один, преследуемый десятком опасностей… И теперь силы закончились, он больше не мог выносить это одиночество – ему хотелось почувствовать себя взрослым, хотя бы ненадолго, побыть с кем-то вдвоем. Дайна пугала его – но и волновала тоже. Она говорила об одиночестве – и кому, как не ему, было понять ее.

Ему казалось, что все это длится и длится долго, бесконечно, – и на краткий миг он вдруг почувствовал себя бессмертным и неуязвимым, и подумал: вот зачем это нужно… А потом все пропало во вспышке ослепительного света, и он понял, что времени прошло всего ничего и все уже позади. Дайна молча отстранилась, и он очень боялся, что она спросит: «Так у тебя это впервые, да?»

Но она ничего не сказала, только улыбнулась.

– Теперь идем, Арте. Пора возвращаться.

И все – как будто ничего и не было. Но Артем чувствовал: так оно и нужно, и, если сейчас он попытается поговорить с ней об этом – или обнять, или хотя бы коснуться руки, – это будет неуместно.

Он шел за ней через лес, как сквозь дремотный туман. Ее очень прямая спина ни разу не ссутулилась, Дайна не оборачивалась, чтобы убедиться, что Артем следует за ней. Белые волосы сияли ему в темноте как маяк.

Артем шел за ней на подгибающихся от внезапной слабости ногах. Ему следовало подумать о том, как себя вести теперь, что будет между ними дальше. Ему следовало подумать о Кае – ведь он не переставал любить ее, но позволил случиться тому, что случилось…

Однако вместо этого он просто шел через лес, все еще купаясь в блаженном чувстве бессмертия, как в теплой воде, смотрел на белый огонек волос Дайны и с наслаждением не думал ни о чем – кажется, впервые в жизни его голова стала такой легкой и пустой, и не думать, не сомневаться, не переживать оказалось просто прекрасно. Ему хотелось продлить это чувство, и, завидев призрачное сияние лайхолей, заслышав ночные вздохи и бормотание холей, Артем пожалел о том, что они уже пришли.

* * * *

В последующие несколько дней Дайна ни разу не посмотрела на него как-то иначе, ни словом, ни жестом не дала понять, что вообще помнит о случившемся между ними. Артем не мог понять, радует его это или печалит.

А потом, однажды днем, когда они остановились на привал у небольшого озерца с прозрачной водой, надежно укрытого скалами со всех сторон, Дайна вдруг сказала:

– Мы уже совсем близко. Озеро Карок вон там. В паре часов пути… или даже меньше того.

Над ее головой Артем вдруг заметил вырезанный на скале лик Диара, напомнивший о той их встрече в лесу.

– Тогда чего мы ждем? – Ган, уже собиравшийся разжечь костер, упруго поднялся на ноги. – Идем.

Дайна отвела взгляд:

– Я хочу пойти одна.

Артем ожидал чего-то подобного. Ган сощурился:

– Решила бросить нас на подходе к озеру? Смешно. И что, если Сандр…

– Я не бросаю вас. Но… я ждала этого всю жизнь. Я хочу встретить своего бога один на один. Я приведу его к вам сразу, как найду. И мы все вместе отправимся в Литта.

– Прекрасно, – сказал Ган, не давая Артему вставить ни слова. – Но камень останется у нас. Как и припасы. Это будет гарантией того, что ты действительно вернешься.

Помедлив, Дайна кивнула:

– Хорошо.

В ней больше не было привычной колючести, и сейчас она напоминала взволнованного ребенка, который, несмотря ни на что, ждет чуда.

– Здесь было святилище Диара. Память о его силе тут еще теплится. Пока вы тут, Сандр вас не увидит. Поешьте и отдохните. Нас ждет путь в Литта.

Ган, кажется, все еще не верил ей – хмыкнув, снова опустился на одно колено и вернулся к костру.

Артем посмотрел на Дайну:

– Будь осторожна. Мы ведь не знаем, что… Ничего не знаем о том, почему он там и что с ним произошло.

Дайна кивнула:

– Я буду осторожна.

А потом, помедлив, взяла его руку и крепко сжала в своей.

Глава 25. Кая

После того, как они переместились на станцию, работа пошла полным ходом. Перебиралось и распределялось оружие, заготавливались припасы. Шили теплую одежду – ее постоянно не хватало.

Вскоре пришел и Север. Его люди, груженные скарбом, растянулись цепью по всей равнине перед станцией. «Не группа, – подумала Кая, холодея, – армия».

Эти люди были в основном бывшими горожанами – но вели себя, по словам Пома, странно и отчужденно, будто месяцы, проведенные под началом Севера, стерли из их памяти годы жизни в столице. Они избегали разговоров с людьми из других групп и смотрели на своего лидера как на бога.

Стерх напрягалась всякий раз, когда Север был поблизости, хотя, может, Кае показалось.

Она тоже следила за Севером, почти неосознанно, в оба глаза, – но тот не делал попытки нападать на Стерх или ее сторонников. Бесконечный поток острот – не в счет.

Напряжение висело в воздухе. Никто не говорил о точном дне атаки на город, но уже всем было ясно, что день этот близко. Ресурсы станции, казавшиеся неисчерпаемыми, не могли бесконечно обеспечивать такую тьму народа.

Желая хоть ненадолго отвлечься от этого постоянного напряжения, Кая вызвалась выйти за пределы станции с группой охотников. С ними пошли также Шоу, Ярмо и Пом.