Инверсия за тридевять парсеков

Но однажды Лу просто пропала. Тори пыталась связаться с ней, все больше беспокоясь, но так и не получила ответа. А вечером узнала, что Лу – ее Лу! – обвиняется в вооруженном нападении на Миррийский Всерасовый Центр.

Если бы Тори в тот момент не была дома, на Флиберии, она на нервах точно что-нибудь бы сожгла. Еще вчера они болтали: обсуждали планы на совместный отпуск, решали, куда податься. Лу в шутку возмущалась, что подруга в гости не зовет, а Тори со смехом приглашала, хотя обе понимали, что в зное Флиберии «холодной» тирейке просто не выжить.

И что, после этого Лу отправилась стрелять по миррийцам? Бред какой-то! Наверняка это была тайная операция, согласованная, условленная, просто что-то пошло не так, вот и все!

Тори все бросила и сорвалась на Мирру.

Добиться свидания оказалось непросто, полиция наотрез отказывалась пропускать к подозреваемой какую-то там подругу. Пришлось подключать Флиберию – безотказный прием для захолустных планет. Связываться с первой галактической империей никто не желал, так что после звонка с родины Тори не только пустили, но и мстительно назначили в конвой. Об отпуске пришлось забыть и, похоже, не только о нем. Тори понятия не имела, как объяснит свой переход командиру, но тогда ей было плевать. Работы много, а tirra всего одна, и та в беде!

Подробности потрясали.

Утро рокового дня Лу встретила в прекрасном расположении духа. Под кофе наболтавшись с Тори, она решила прогуляться до работы пешком. Но, проходя мимо Центра, скользнула взглядом по входу и просто глазам не поверила: тот самый врач, который резал ее на лоскуты, как ни в чем не бывало заходил внутрь!

Дальше Лу плохо помнила, и на вопрос, где взяла оружие, ответить толком не смогла. Впрочем, как выяснило следствие, дома у девушки скрывался целый арсенал, частью доставшийся от родителей, частью приобретенный самостоятельно. Скорее всего, там она и вооружилась, но, когда вернулась к Центру, врач уже пропал. В аффекте Лу открыла стрельбу, продвигаясь вглубь здания, и задержали ее только после того, как кончился заряд… А промахивалась она редко.

Тори прекрасно знала о «пунктике» лучшей подруги, но не думала, что из-за него та может сотворить подобное. Чем больше Лу рассказывала, тем яснее становилось, что это не просто временное помутнение, а самое настоящее безумие.

Лу и впрямь признали невменяемой и отправили на принудительное лечение. Помимо пилота и Тори туда ее сопровождали еще двое флиберийцев. Лу зафиксировали силовым полем и поверх – механическими ремнями, хотя шанс на сбой систем у полицейского шаттла был практически нулевым. Лететь было недалеко: всего-то на соседний континент, полчаса тихим ходом. Сбежать при таких условиях было невыполнимой задачей. Абсолютно невыполнимой!

Флаер набрал высоту.

– Ну? – не выдержал паузы Рим, всего на секунду опередив меня. – Вы взлетели, а дальше?

Тори подняла на нас глаза и неуверенно пожала плечами.

– А я не знаю… до сих пор не знаю, что там произошло.

Во время полета Тори безотрывно пялилась на Лу, но не только из-за обязанностей конвойного. Она все еще пыталась понять. Как вышло, что она не заметила опасности для самого близкого человека? Как упустила момент, когда все пошло наперекос? Можно ли было исправить это, если вовремя заметить, и почему миррийские конфликтологи, будь они неладны, тоже ничего не заподозрили?! Или заподозрили, но ничего не сделали?..

Лу тоже разглядывала ее, но ощущение было такое, словно не видит. Она не просила защиты и покровительства, не надеялась, что подруга встанет на ее сторону. Она просто смотрела, будто на пустое место. А потом содрогнулась всем телом… и из носа, глаз, ушей и даже пор по всему телу хлынула кровь!

Это было последнее, что отчетливо запомнила Тори, но даже в этом воспоминании она не была уверена до конца. Дальше – какие-то клочья, бессвязные обрубки событий, которые не могли и не должны были происходить.

Вот Лу спиной к ней, и ближайший флибериец падает замертво. Лу боком – и второй тоже гаснет, не успев как следует раскалиться. Лу возле кресла пилота – тот валится на штурвал, флаер уходит в пике. Лу скалит зубы – не поймешь, от боли или смеясь – и Тори уверена, что ей сейчас все объяснят. Вот сейчас все встанет на места…

А потом Лу уже нет, и чудовищный удар сминает металл вокруг, как поймавшая добычу мухоловка.

– Я очнулась в больнице, практически без рук, – после паузы продолжила Тори. – И объяснить, что произошло, не смогла. Останков Лу не нашли, и меня обвинили в том, что я спланировала ей побег. Мол, убила тех троих, высадила где-то подружку, а потом не справилась с шаттлом или же Лу намеренно его испортила, чтобы замести следы. Против меня сыграл и внезапный отъезд на Мирру, и тот звонок с просьбой о свидании, и много чего еще. Флиберийский совет церемониться не стал. Я пахала в омритовых шахтах полтора года, пока соглядатаи не сочли, что я достаточно раскаялась и полностью избавилась от навязчивой мысли переложить свою вину на «ныне покойную» Джамалудиру фон Трэйс. Изумительное место для перекройки сознания, знаете ли.