Инверсия за тридевять парсеков

– Конечно, куда он денется? – При всей своей неприятности, Фриам был удивительно неконфликтным существом, предпочитавшим отсиживаться в стороне до последнего. Его если не цеплять, то насквозь пройти можно, он и не почешется. – Он был здесь, а флиберийцы напали на «Роксиле», мы и опомниться не успели…

– Проклятые трусы!

– Ну, знаешь! – возмутился Фок. – Тебе легко говорить, тебя там не было!

– Фок! – Людочка сделала рывок и вцепилась ему в плечи, маниакально сверкая зрачками. – От него нужно избавиться! Немедленно, прямо сейчас!

Да в своем ли уме эта женщина? У них такое творится! Всю команду перебили, капитан чудом жив, а она, видите ли, не может отложить на время свои разборки с единственным, кто способен помочь!

– Ты бредишь, – холодно отрезал Фок, сбрасывая ее руки. – Знаю, он тебе не нравится, но это не повод…

– Ему нельзя доверять! – завизжала Людочка и попыталась его встряхнуть. Фок вырвался и отступил на шаг, не понимая, что на нее нашло. – Он и тебе мозги промыл, как ты не видишь?! Эта сволочь манипулирует тобой!

Возразить было нечего: Фриам действительно им манипулировал. Один шантаж уже удался, может, и второй не за горами. Но откуда об этом могла узнать Людочка? Либо она секретничает с Фриамом, во что поверить трудно, либо просто хорошо его знает. Лучше, чем они с капитаном…

Обдумать эту мысль Фок не успел.

– Голубушка, с вашим сопрано бы в оперный зал. – Фриам, демонстративно ковыряя в ухе, соткался из воздуха неподалеку. – Злобный манипулятор в моем лице выражает уверенность, что вы неплохо бы смотрелись в роли сигнализации.

Людочка с ненавистью сплюнула ему под ноги.

– Или, возможно, ядовитой кобры, – как ни в чем не бывало добавил медик, поворачиваясь к Фоку. – Твой брат очнулся, можешь навестить. И проследи, чтоб к моему возвращению выпил таблетки с тумбочки, иначе я запихну их в него через какое-нибудь креативное отверстие.

Сразу пойти к Сергею не вышло, хотя Людочку, вновь рванувшую к капитану, Фриам взял на себя. Ору-то было! Чем это закончится, Фок проверять не стал, но не сомневался, что этим двоим есть что высказать друг другу. Сбегал в рубку, наскоро задал «Армаде» новые координаты и, проконтролировав старт, снова бросился вниз, жалея, что не умеет телепортироваться.

Уже у дверей медотсека он поднял ладонь к сенсору и замешкался, сам того не желая. А вдруг он там совсем слабый, беспомощный и едва живой? Увидеть брата таким почему-то было боязно. За эти сутки Фоку и так пришлось пересматривать слишком много жизненных аксиом. Рухнул целый мир, казавшийся незыблемым. Теперь предстояло отстроить его заново, с нуля, стоя бок о бок с братом, который внезапно оказался простым человеком. Человеком, который может и будет совершать ошибки, которого надо от этих ошибок уберечь, которому больше нельзя слепо довериться. Придется критически рассматривать каждое его решение, а это наверняка приведет к конфликтам, спорам… Ох, как бы вернуть светлое время, когда глаза еще были закрыты?

Пока он собирался с духом, дверь открылась сама. Сергей, тоже не ожидавший кого-то за ней встретить, вздрогнул и отпрянул, сжимая в кулаке медицинский резак. Весь перевязанный, бледный, с запавшими чертами лица, но однозначно живой! Дальше Фок не рассматривал: в глазах все размылось, по щекам потекло, и он шагнул навстречу, сгребая брата в охапку.

– Фок! – Сергей так опешил, что первые секунды даже не вырывался. – Обалдел?! Отцепись немедленно!

– Ты живой! И ли-и-ипкий!

– Уж простите, что не из джакузи! Отвали!

Брат и впрямь был весь чумазый, в крови, поту и каких-то мазях, не разберешь, чего больше. Грудь туго стянута медицинским корсетом, но даже в нем понятно, что ребра уже вернулись в свое нормальное положение. Руки теперь тоже гнулись как надо и изо всех сил старались Фока отпихнуть. Вот только сил этих пока было маловато.

– Ы-ы-ы! – окончательно раскис Фок. Он понимал, что ведет себя несолидно, но какая сейчас разница?

– Да пусти ты, пиявка! Кому говорю! – Сергей зашипел сквозь зубы. Регмодуль регмодулем, но даже легкие переломы еще неделю о себе знать дают, а тут практически заново собрали. – Фок, клянусь, я тебя пырну сейчас!

Фок нехотя отлип, хотя и не поверил. Если бы брат и впрямь решил ударить, он бы предупреждать не стал, но не заставлять же его признаваться, что просто больно! Пусть хорохорится на здоровье.

– А тебе разве уже разрешили вставать? – запоздало спохватился он.

Матовая дверца регмодуля, а также пол и провисшие нити до сих пор были в крови. Ее было так много, словно здесь кого-то потрошили. Впрочем, кто знает? У Фриама свои методы. На койке сбоку, тоже сплошь заляпанной, валялся развороченный бокс с лекарствами, флакончиками искусственной кожи и прочим медицинским скарбом. Горсть таблеток с тумбочки Сергей так и не принял. Хуже того: он, кажется, выдернул из вены капельницу; та укоризненно пищала, мигая инфокном «процедура прервана».