Интуицио

Она завела двигатель в два приема, парой движений, и взяла курс на остров на полной скорости под оглушительный рев, разорвавший безмолвие ночи. К счастью, тучи немного рассеялись и показалась большая круглая луна, осветив бледным светом поверхность моря.

Моя одежда все еще была влажной, и дуновение холодного воздуха, обжигая лицо и тело, леденило меня до костей.

Я следил краем глаза за берегом, от которого мы отчалили, на случай если там появится владелец «Зодиака», но все было тихо.

Мы приблизились к острову, и Анна замедлила ход.

– Так не пойдет, – сказал я. – Тут вдоль берега сплошные заросли, они не дадут нам пристать. Не получится выйти на берег, не окунувшись.

– Ты, может быть, хочешь еще раз искупаться?

– Очень смешно. Двигайся вдоль берега налево. Мне кажется, что у моста будет посвободнее.

«Зодиак» поплыл вдоль берега, и нам в самом деле пришлось добраться почти до моста, чтобы высадка стала возможной.

– Ты видишь?.. – спросил я.

– Что?

– За мостом…

Параллельно мосту, с другой стороны, были натянуты толстые тросы, по которым над проливом полз фуникулер; освещенная бледно-желтым светом кабина была почти пуста.

– Я вообще ни о чем не думал, – сказал я.

– Это общественный фуникулер?

– Да. Канатная дорога действует между островом и Манхэттеном. О ней я тоже забыл… Немудрено, я уже говорил тебе, что лет десять здесь не был.

– В любом случае я предпочитаю «Зодиак»! Я не фанат общественного транспорта по ночам.

– У нас тут небольшая проблема: не вижу на берегу ничего, чтобы привязать лодку.

– Воспользуемся мачтой.

Мы закрепили «Зодиак» к металлической части телескопической мачты, забив ее в берег на уровне воды, затем вышли на землю и, не теряя времени, бросились в направлении южной оконечности острова.

Я старался не думать об этой скаутской истории. Не хотел сейчас загружать свой мозг, проясню это позже.

После нескольких десятков метров вдоль частично освещенных зданий остров внезапно стал пустынным, теперь это была поросшая травой равнина с чередующимися небольшими холмами. Лишь на берегу росли деревья. Мы прошли вдоль берега пару сотен метров, затем деревьев стало больше.

– Надо подойти поближе, – сказал я.

Деревья лишали нас слабого отдаленного света Манхэттена, а когда луна скрывалась за облаками, мы оказывались почти в полной темноте.

Я не хотел включать фонарик на телефоне, чтобы нас никто не увидел. Так что нам пришлось замедлить шаг, двигаясь практически на ощупь.

От деревьев веяло влажностью и ароматом лишайников, было зябко. Почти религиозная тишина этого места едва-едва нарушалась далеким гулом сирен Манхэттена.

Вдруг Анна споткнулась о камень и повалилась в моем направлении. Я удержал ее и прижал к себе, повинуясь защитному рефлексу, ее голова налетела на мою грудь.

На мгновение мы застыли в этой позе, и то, что я держал ее вот так, в своих руках, глубоко меня взволновало.

Она подняла голову, и в темноте я скорее угадал, чем увидел, ее неотразимую улыбку.

– Сожалею, – сказал Анна.

Она была ненамного ниже ростом, чем я, и, выпрямляясь, коснулась моего носа. Я вдохнул аромат ее волос.

Затем мы продолжили путь.

Через двадцать метров мы остановились одновременно, не сговариваясь.

Среди деревьев в темноте возвышался фасад здания, больше похожий на развалины старинного шотландского замка, чем на больницу, пожираемый растениями, которые зима лишила листьев. Бесчисленные темные лианы совершенно опутали его, свисая со всех сторон и связав его тщательнее, чем это могла бы сделать армия пауков. Серые зернистые камни казались источенными невидимым врагом или изъеденными проказой.

Оконные рамы были вырваны из готических проемов со стрельчатыми арками, крыша провалилась. Некоторые стены, частично разрушенные, безнадежно тянули к черному небу свои жалкие обломки, подсвеченные луной, которая пыталась пробиться сквозь тучу.

– Можешь на меня не рассчитывать, я туда и носа не суну, – прошептала Анна.

Я ничего не ответил.

Здание странным образом напомнило мне руины средневекового замка, который я описывал в ночной сцене в одном из своих романов.

И вдруг меня охватило подозрение: а что, если вдохновение, которое подсказало мне образ этого замка, на самом деле было предвидением места, что я сейчас собирался исследовать? Это был мой седьмой роман, я написал его… так… три или четыре года назад… Ладно, с другой стороны, я видел оспенную больницу однажды в солнечный день во время прогулки по острову за пять или шесть лет до того, как написал этот роман. Может быть, меня вдохновил ее вид? Невозможно сказать наверняка…

Тонкая решетчатая ограда преграждала доступ к руинам, совершенно ненужная, поскольку отвращение, которое вызывало здание, должно было отпугнуть любого гуляку.

Растительность перед оградой была густой и плотной – заросли ежевики, высокой травы и кустарников, которые местами достигали человеческого роста. Ограда, изъеденная ржавчиной, покрылась пылью, как старые кружева, изъеденные молью, зияя то тут, то там огромными прорехами, через которые можно было проникнуть внутрь.

– Пойду один, – сказал я неслышно. – Дай мне пистолет.