Интервью… в тумане

Но самоустановка не помогала, страх пригласил к себе нервозность, она металась мыслями по людям, выискивая кандидата на подлость подобного рода. У неё была прекрасная кандидатура, фотопортрет которого она ночью составляла в полицейском участке, но эта кандидатура никак не могла пройти в министерство через охрану. Пропускная возможность скатывалась к нулю, потому что любой посетитель должен был сначала позвонить человеку, к которому пришел, и тогда его встречали и провожали в нужный кабинет. Значит это не посторонний. Значит кто-то свой, министерский.

Ещё недавно она бы подумала, что из всех знакомых, которые могли зайти в её кабинет, больше всех на роль злодея подходил Богатырёв. Точнее он никак не хотел подходить, но Тоня насильно его туда толкала. И тут срабатывала логика. Ведь до его приезда с ней не происходили никаких происшествий. Да она жила себе спокойно, если жизнь с Петей можно назвать спокойной. Во всяком случае, привычно. Но когда он появился, её ударили по голове в его кабинете. В его. Но со вчерашнего вечера все изменилось. Или не всё. Он ведь от неё что-то скрывает. Кто он на самом деле? агент спецслужб? Так это только его слова. Где доказательства?

А может это всё-таки Богатырёв? Практически это могло быть правдой, а теоретически? Тоже, если он пытается найти что-то у неё лично. Он же зачем-то остался у неё ночью. Да, произошло событие, которое вынудило их помчаться на составление фоторобота человека, который стоял под её окнами. Но это же не значит, что Богатырёв не мог взять её ключи.

Теперь её воображение нарисовало его в её квартире. Без маски, в стильных туфлях, он не разбрасывал вещи и не искал комнату с деньгами, он искал документы. Он ищет на неё компромат. Он копает под неё. Вот это страшно. Он же и накопает. И посадит её в тюрьму вместо Николая Николаевича. И она потом за всю жизнь не реабилитируется. И ключ выкрал, чтобы найти в её квартире доказательства. И помогает ей постоянно. И с Петей справился. И готовил у неё, чтобы войти в доверие.

Всё! Конец! Так и есть. Богатырев здесь из-за неё. Он её подозревает. А кто же ещё? Она единственный сотрудник отдела, она сторожил кабинета, только она слёта разбирается в документах, она их составляет, она одна во всем виновата. Он следит за ней, чтобы поймать и отдать на растерзание правосудию.

Тоня наивная, но не дурочка, чтобы доверять после этого людям.

Злость от обмана распирала её. Тоня по-детски верила всем. Он ей симпатизировал, она даже заметила в себе признаки влюбленности, а оказалось, проблемы со здоровьем, просто сердце защемило. Влюбляться в подлого врунишку нельзя, Тоня, слышишь? Нельзя.

А если это не Максим Анатольевич выкрал ключ? И она зря подозревает невиновного человека.

Ей всеми фибрами души захотелось в это поверить, но семя недоверия уже было посажено и пустило разрушительные корни.

Ещё полчаса назад она испытывала к нему симпатию, и это было самое светлое чувство, которое пришло к ней за последние несколько лет. Она готова была все отдать, лишь бы не терять его, но кто-то ворвался в её жизнь, посетил кабинет в её отсутствие и все испортил, растоптал, разбросал, натоптал, испачкал. Как теперь вернуть эмоциональный подъем, как смотреть в глаза Максима Анатольевича, как улыбнуться, как разговаривать?

Это просто подлость! Что же ей теперь делать?

Отчаяние вытолкнуло страх и нервозность, и Тоня расплакалась.

Правильно. Вот это её нормальное состояние, а никакая-то там влюбленность.

Тоня чувствовала себя маленьким беспомощным хрупким существом, застрявшим между двумя железными тисками. Сейчас они сомкнутся и её раздавит.

Она сидела под столом и горько размышляла, когда в кабинет вошла Зинаида Васильевна.

— Тонечка, — начала женщина, но поперхнулась, увидев только половину Тони.

Вторая половина — верхняя — от неожиданности дернулась и стукнулась об нижнюю часть стола.

— Тонечка, все хорошо? — поинтересовалась женщина, не заметив глупости своего вопроса. Как может быть все хорошо, когда Тоня стукнулась многострадальной головой.

Но Тоня иногда врала, поэтому ответила:

— Да, все хорошо — и всхлипнула, вылезая. Она старалась не смотреть в сторону секретаря, чтобы не афишировать заплаканное лицо. Это было затруднительно, потому что когда она плакала, у неё краснел нос, опухали глаза и вообще вид был неподобающий. Она быстро вытащила волосы из-за ушей и быстро растрепала их в направлении лица. Ширмы из них не получилось, зато себя успокоила.

— Точно все хорошо? — не отставала Зинаида Васильевна.

— Да-да — быстро ответила Тоня.

— Ну, хорошо — не поверив, согласилась Зинаида Васильевна и вспомнила зачем приходила, заторопилась — Тонечка, а ты документы подготовила? По «Агросему»? а то начальство ещё вчера требовало, бьет копытом.

— Да, только там отказ будет. Там не согласовано с местными…

Зинаида Васильевна безразлично махнула рукой.

— Ой, ну и ладно. Ты распечатай, а то сама знаешь, как начнут вот это важность из себя строить. Я между прочим сегодня уже норму находила.

— Что? — не поняла Тоня.