Интерфейс

Эти сотрудники Огла официально именовались аналитиками фокус-групп, но на корпоративном жаргоне их называли просто «гуртовщиками». Гуртовщики пользовались собственным сленгом и системой классификации американских граждан. Это была обширная область знания, о которой Аарон имел самое смутное представление. Ему, впрочем, и не надо было в нее вникать. Гуртовщики собирали фокус-группы. Аарон управлял оборудованием.

К спинкам стульев крепились прототипы СОР. С каждого на проводе свисал браслет. Стулья стояли уютным полукругом в приятной комнате с ковром, в красивом, современном офисе в «Пентагон Тауэрс».

Когда подключение прототипов и установка кое-какого видеооборудования была закончена, в офисе материализовался, переместившись из какой-то другой части страны, Шейн Шрам – грузный, помятый, преждевременно облысевший маэстро психологии – и сразу же послал пару гуртовщиков вниз, в молл. Через несколько минут в офис начали прибывать образцовые американцы.

Шрам сердечно приветствовал их прямо у лифта и горячо благодарил за согласие поучаствовать в исследовании. Секретарша провожала граждан в комнату для интервью, где они заполняли информационные карточки и пили кофе с пончиками. Очень скоро их стало сколько нужно – шесть. Шрам вошел в комнату, закрыл дверь, еще раз поблагодарил всех присутствующих и принялся разглагольствовать.

За все за это каждому из членов фокус-группы заплатили по сотне долларов. В итоге на тестирование системы стоимостью в миллионы баксов Огл потратил суммарно шесть сотен. Чертовски ловко.

26

– Это наш офис, – сказал Шрам, – и мы платим вам из своего кармана. Но сейчас он целиком в вашем распоряжении. Вы о нас никогда не слышали. Мы – компания, исследующая общественное мнение для множества солидных клиентов из политической и корпоративной Америки. Наши выводы об общественных настроениях в Америке доходит до очень важных ушей. Выводы эти мы делаем после бесед с такими, как вы. Поэтому я и сказал, что все здесь и мы в том числе принадлежим сейчас вам – потому что смысл всей затеи в том, чтобы вы выговорились. Чтобы вы рассказали нам, о чем вы думаете. Я прошу вас быть предельны откровенными и искренними. В этой комнате вы можете говорить все, что угодно, потому что сам я из Нью-Йорка и оскорбить мои чувства вы не в состоянии. Если же вы попытаетесь скрыть от меня свои истинные взгляды, я не смогу передать своим клиентам то, что творится в умах американцев.

Аарона с ними не было. Он сидел в соседней комнате и смотрел выступление Шрама по телевизору. Или, скорее, слушал его, потому что тот оставался за кадром. На каждого из испытуемых смотрело по камере, которых в комнате было установлено шесть. Их лица отображались на шести телевизорах, выстроившихся аккуратной шеренгой, а под каждым из них располагался компьютерный монитор, на который выводились данные с прототипа СОР, закрепленного на кресле.

Эти данные представлялись в виде графиков, бегущих в разных окошках. Прямо сейчас никакого движения в этих окошках не наблюдалось. Из динамика доносился голос Шрама, объясняющего испытуемым, как надевать браслеты: закатайте рукава, снимите украшения и т. д.

Девушка по имени Тереза – одна из гуртовщиков – вошла в мониторинговую. В руках она держала пачку карточек, по одной на испытуемого. Она уселась за стол, откуда можно было наблюдать за всеми мониторами, и начала раскладывать карточки перед собой.

– Довольно широкий охват получился, учитывая спешку, – пробормотала она.

Перебрав карточки, она выбрала одну и положила ее слева, глядя на левый телемонитор. Этот экран показывал женщину лет пятидесяти – выбеленные волосы уложены в сложную прическу, крупные украшения, блестящая помада, свирепо подведенные брови.

– Классическая ШКК, которых в этом молле полным-полно.

– ШКК?

– Шопящаяся корпоративная конкубина, – пробормотала Тереза. – Хотя в чистой форме они обитают не здесь, а где-нибудь в районе Стэмфорда, Коннектикут. Здесь они скорее правительственные, чем корпоративные. Жены генералов.

– О.

Тереза выложила на стол еще одну карту. Эта относилась к персонажу на втором мониторе – несколько обрюзгшему мужчине за тридцать, лысеющему и немного нервничающему.

– Этот парень – одержимый долгами раб оклада. В чистейшей форме, – сказала она.

– Распространенный тип?

– О да. Одержимых долгами рабов оклада здесь миллионы.

Тереза выбрала третью карту. Третий монитор показывал черную женщину в возрасте, с завязанными узлом седыми волосами, в очках с толстой оправой и опасливым выражением лица.

– Обезьянка с веранды с библией подмышкой.

Номер четыре: еще одна негритянка, под сорок, в форме майора ВВС.

– Черная с кольцевой в первом поколении.

Номер пять, приятная полная белая женщина средних лет с обширной прической, явно пребывавшая в восторге от происходящего и жаждущая оказаться полезной.

– На нынешнем этапе жизни – пергидрольная охотница за купонами. Позже, в зависимости от состояния экономики, она скорее всего разовьется либо в депрессивную коллекционерку пивных банок, либо в среднеамериканскую королеву бижу.