Интерфейс

– Мы поднимем цену еще в два раза, если кто-то из нынешних акционеров захочет продать свой пакет. Но они должны сделать это сегодня.

– Я передам.

– Увидимся в два.

Аарон положил трубку на свой телефон. На телефон Ки Огла. На телефон Макинтайра, Гейла, Кувера и Тайса.

– Плохая новость заключается в том, что нас накрыло финансовым эквивалентом «Бури в пустыне», – сказал он, – и мы проиграли. А хорошая – что наша чистая стоимость только что выросла вчетверо.

Марина разразилась истерическим хохотом.

– Неплохо для часа работы, – заметил Грег, взглянув на часы.

Было десять утра.

Лицо губернатора Уильяма Э. Коззано заполнило экран телевизора. Из динамиков донесся оглушительный белый шум – вопль ничем не сдерживаемого ликования.

Аарон продал свой пай. Не было никакого смысла цепляться за него сейчас, когда он знал, что уже к концу дня цена упадет до четверти текущей. Он взял такси до «Логана», прыгнул на самолет до «Ла-Гуардии»{42}, пересек терминал и сел на рейс до Национального аэропорта в Вашингтоне.

Когда самолет заложил круг на дельтой Потомака, Аарон выглянул в иллюминатор и увидел Монумент Вашингтона, Национальную аллею, которая показалась ему, привыкшему к зимам Новой Англии, не по сезону зеленой, и купол Капитолия. К собственному изумлению он понял, что со времен школьной поездки, состоявшейся пятнадцать лет назад, он впервые приезжает в Вашингтон, округ Колумбия.

Здесь было на тридцать градусов теплее, воздух был влажен, все зеленело и цвело. Весна, которая еще и не думала начинаться в Бостоне, в Вашингтоне давно закончилась. У него возникло ощущение, что он заблудился во времени и пространстве. Он сел в маленький автобус, который черепашьим шагом прополз сквозь проклятые местные пробки и высадил его у конторы «Авис». Здесь он пересел в совершенно новый темно-синий «Таурус». Температура в машине была примерно сто двадцать градусов{43}, и это притом, что кондиционер уже был выкручен на максимум.

К округу Колумбия будет непросто привыкнуть. В его бостонской машине и кондиционера-то не было. Ему придется, черт возьми, покупать новую.

Он тронулся в путь и сразу заблудился. Это было не страшно, времени хватало, и он чувствовал, что ему сейчас не помешает поездить немного, не разбирая дороги. В конце концов он остановился у «7-Элевен» и купил здоровенный атлас северной Вирджинии, с помощью которого установил местонахождение Фоллс-Черч – всего несколько миль к западу от округа Колумбия. Прямо посредине этого населенного пункта располагалось место под названием Севен Корнерс, в котором сходилось множество дорог. Проскочить его будет непросто.

Аарон почему-то решил, что окажется в сельской глуши. Он ошибался. Здесь семь разных франшизных гетто сталкивались друг с другом, взаимопроникая и громоздясь одно на другое – целая вселенная асфальтовых парковок, плавящихся под солнцем Вирджинии. Большая часть местных строений разменяла третий десяток лет и возраст явно давал о себе знать. Более молодые, симпатичные и удаленные от центра конкуренты затмили былого фаворита.

И поскольку Аарон Грин успел познакомиться со стилем Кира Резерфорда Огла и научился его ценить, он понимал, что именно ему следует искать. Вскоре он уже заруливал на обширную и почти пустую стоянку рядом со старым моллом в самом сердце Севен Корнерс. Это был молл-призрак. Центральный зал – бегемот, разлегшийся в самой середине – представлял собой глухой монолит, покрытый некой зернистой субстанцией, которая, вероятно, сверкала и искрилась в пятидесятые, а сегодня стала уныло-серой, расчерченной вертикальными ржавыми руслами. Созвездие ржавых, обезглавленных шкворней усеивало стену высоко над головой, и Аарон догадывался, что в свое время там располагался самый крупный универмаг. Теперь вывеска исчезла, а ряды стеклянных витрин и двойных дверей, которые опоясывали когда-то здание целиком, были забиты выкрашенными черным листами оргалита. Аарон без тени сомнения шагнул внутрь.

То же представительство «Кадиллака», только побольше. И в данный момент гораздо более шумное и людное – и очень разноцветное. Тут трудилась куча народу – в основном молодые, в основном женщины и в основном черные, большинство в новеньких футболках. И на всех этих футболках было крупно напечатано одно слово: КОЗЗАНО. Они управляли станками, печатающими футболки. Станки извергали их во множестве.

Футболки отличались лаконичностью. Изображения, нанесенные на них – а также на бейсболки, фуфайки и ветровки – ничем не напоминали стильные логотипы, характерные для избирательных кампаний. Только простые черные буквы, никакой графики. Именно такого результата вы добьетесь, заглянув в дисконтный печатный сервис на придорожном рынке и заказав футболку с надписью «Коззано» на груди.

Тоже самое можно было сказать об агитационных постерах формата А4, вылетающих из ксероксов, и плакатах, склеенных из реек и коробочного картона и вручную расписываемых девушками в футболках «Коззано».