Интерфейс

– А, чему ж удивляться, – сказал Шрам. – Кассеты-то в машинке и нет. Должно быть, моя секретарша ее вытащила. Долбанная сучка.

Мониторы опять вспыхнули. Теперь на всех лицах читались шок и тревога. На данные на мониторах показывали, что внутренне все отреагировали по-разному – в частности, реакции мужчин и женщин различались кардинально.

Шрам покинул комнату, оставив испытуемых наедине друг с другом.

И снова Аарон услышал шарканье и бряканье из коридора, и на сей раз высунул голову в дверь. Это был уборщик, опорожняющие металлические мусорные корзины в бак на колесах. Уборщик напоминал ярмарочного урода – он подволакивал ногу, весь сгорбившись – и что-то сильно не так было у него с лицом.

– Иисусе, – пробормотал Аарон себе под нос.

Уборщик повернулся на голос. Он определенно был жертвой огня. Кожа у него была грубой, стянутой в жгуты и пористой, как пицца. Шея отсутствовала как таковая – подбородок соединялся непосредственно с грудью длинным лоскутом кожи.

Он вошел в комнату, где сидели испытуемые, волоча за собой тележку. Аарон бросился обратно к мониторам, и увидел, что они графики просто взбесились. Визуальная реакция была практически идентичной для всех шести: они посмотрели на вошедшего, глаза у них расширились, несколько мгновений они таращились, а затем, вспомнив о манерах, притворились, что ничего не заметили. Но Аарон видел последствия эмоционального удара, вызванного этим спектаклем. Он замечал быстрые взгляды, которые они исподтишка бросали на уборщика и тотчас отводили глаза, стыдясь собственного любопытства.

За несколько секунд уборщик опорожнил мусорные корзины и удалился по коридору. Объекты сидели тихо и переглядывались в замешательстве.

Шрам вернулся в комнату.

– В общем, моя долбанная секретарша устроила себе внеплановый перерыв. Она явно считает, что может ходить в туалет, когда захочет.

Это заявление вызывало интересные изменения на компьютерных мониторах, особенно на тех, что были связаны с женщинами.

– Но я покопался у нее в столе и нашел в нижнем ящике вот эту кассету. Она не подписана, но думаю, это та самая.

В комнате Аарона имелся седьмой телевизор, дублирующий программу, демонстрируемую испытуемым. До сих пор по нему бежала статика. Теперь же он ожил.

На нем появилась сосущая член женщина.

– Упс, – сказал Шрам. – Как эта штука выключается?

Изображение изменилось. Теперь женщина, зажатая между двумя мужчинами на большом водяном матрасе в виде сердца, занималась одновременно анальным и вагинальным сексом.

– Чтоб им провалиться, этим новомодным моделям. Совершенно незнакомое управление, – сказал Шрам. – Погодите-ка секундочку, кажется, вон она возвращается, секретарша. Она знает, как работает эта штуковина. Мне очень неудобно, что так получилось.

Шрам удалился на минуту, которой как раз хватило, чтобы женщина на матрасе достигла вулканического оргазма. Оба ее любовника отстранились и одновременно кончили. Затем начался следующий сюжет: женщина в черной коже бичевала подвешенного к трубе мужчину.

В комнату вернулись Шрам и секретарша.

– Господи Иисусе, – сказала секретарша, – где вы это нашли? Откуда взялась эта кассета? Выключите ее!

Порнография сменилась статикой. Раздался звук извлекаемой из видеомагнитофона кассеты.

– Я нашел ее в вашем столе, – сказал Шрам. – Я пытался отыскать сборник политических программ, блистательно вами утерянный.

– И это дает вам право рыться в моих личных вещах?!

– Эй! То, чем вы занимаетесь в свободное время – ваше личное дело, черт возьми. Если вас заводят такие вещи, пожалуйста, держите их дома. Притащив их на работу...

– Ублюдок! – завопила секретарша. – Ты ублюдок! Только из-за того, что у тебя со мной ничего не вышло! Ты устроил этот спектакль! – и она выбежала вон, рыдая от унижения.

– У меня с тобой ничего не вышло, потому что ты фригидная сука! – завопил Шрам ей вслед.

Аарон давно перестал следить за мониторами. Он сидел, уставившись в стену и превратившись в слух, словно полностью погрузился в насыщенную событиями радиопостановку.

– Извиняюсь, ребята, – сказал Шрам. – Сказать по правде, я всегда подозревал, что она из этих, типа Аниты Хилл. Ну вы понимаете – ходит вся такая сексуальная, чтобы через десять лет вдруг вернуться и заявить, что вы ее домогались.

В коридоре застучали каблучки – секретарша возвращалась. Аарон высунул голову за дверь.

Она мчалась к комнате для интервью, и лицо ее покрывали потеки туши. В руке она сжимала пистолет. Аарон убрал голову и захлопнул дверь.

– Ты это заслужил, сукин ты сын! – завизжала секретарша, и тут же в динамиках грянули три выстрела.

– Вас бы тоже всех перестрелять, свидетелей! – заявила секретарша. – Пусть только кто-нибудь попробует встать со стула!

Аарон во все глаза смотрел на телеэкраны. Лица объектов превратились в потные, перекошенные маски. Глаза были широко распахнуты, зрачки метались по сторонам, они быстро моргали, челюсти у них тряслись, некоторые прикрывали лица руками, пытаясь сдержать крик.

Один испытуемый – одержимый долгами раб оклада – вдруг выставил руки вперед и отвернулся, готовый получить пулю.