Интерфейс

Сердце Мэри Кэтрин растаяло. Мелу всегда нравилось поражать ее и Джеймса мощью своих диковинных европейских машин. Она знала, что втопив педаль газа, он пробуждает воспоминания о ее детстве в них обоих.

– Ты знаешь, что связи между нашими семьями всегда были крепки, и такими и останутся, – сказал Мел, – несмотря даже на то, что временами они принимают самые причудливые формы.

– Что происходит? – спросила он.

Мел снизил скорость и бросил на Мэри Кэтрин быстрый косой взгляд. Ее нетерпеливость, казалось, слегка его удивила.

– Полегче, пожалуйста, – сказал он. – Для меня это непростой разговор.

– Ладно, – сказала она.

Зрение у нее немного затуманилось, а в носу защипало. Она сделала глубокий бесшумный вдох и взяла себя в руки.

– Причина длительного сосуществования наших семей заключалась в том, что их главами – патриархами – всегда были мудрецы с широким взглядом на вещи. Они умели выбирать пути, сулящие выгоду в далекой перспективе. Люди смотрели на стратегию Коззано и Мейеров и чесали в затылке, но за их действиями всегда обнаруживался какой-то смысл.

– А сейчас что мы делаем? – спросила Мэри Кэтрин.

– Вилли не знает, потому что мне не хочется его волновать, – сказал Мел, – но то дерьмо, которое произошло в феврале, наконец попало в вентилятор.

– Какое дерьмо? Какой вентилятор?

Мел покачал головой из стороны в сторону и вперед-назад, собираясь с мыслями.

– Ты понимаешь, что мы могли просто вытащить Вилли через главный вход Капитолия и вся история попала бы в вечерние новости в тот же день. Но мы выбрали более старомодный подход. Примерно как когда ФДР уже сидел в кресле-каталке, и при этом вряд ли хоть один человек во всей Америке подозревал об этом – настолько надежно он держал СМИ под контролем.

– Мы скрыли серьезность его болезни, – сказала Мэри Кэтрин.

– Верно. Мы позволили его администрации какое-то время управлять штатом, вместо того чтобы просто отречься и передать все этому поцу, вице-губернатору, как того требуют правила, – Мел произнес конец фразы голосом Микки-Мауса, как будто вопрос передачи власти был не более чем глупой формальностью. – Так вот, не исключено, что наш выбор – мой выбор – можно рассматривать как не полностью этичный. И если уж на то пошло, даже незаконный. И рано или поздно кто-то должен был обратить на этот эпизод внимание.

– Позволь кое-что спросить, – сказала Мэри Кэтрин. – Знал ли ты тогда, когда принимал решение, что может дойти до такого?

Мел был уязвлен.

– Разумеется я знал это, девочка! Но это все равно как вытаскивать человека из горящей машины. Ты должен действовать, а не думать о том, не засудит ли он тебя потом за вывихнутое плечо. Я делал, что должен был делать. И делал это хорошо. – Мел повернулся и посмотрел на нее с холодной усмешкой. – Скажем прямо, я был великолепен.

– И к чему же ты ведешь?

– Ты знаешь, кто такая Маркин Калдикотт?

– Конечно, знаю, – она была удивлена, что Мел вообще задал этот вопрос.

– А, ну да, точно. Ты же, наверное, как раз их тех, кто все время слушает «РСА».

Мэри Кэтрин улыбнулась и покачала головой. Большинство считало «Радио Северная Америка» вершиной журналистского мастерства, но Мел по-прежнему числил его где-то между MTV и каналом «Футбол-Арена». Новости он получал на коротких волнах от BBC.

– А что с Маркин Калдикотт? – спросила она.

– Вроде бы она какой-то крутой репортер, – сказал Мел со скепсисом в голосе.

– Можно и так выразиться.

– Она охотится за моей жопой. И я не вкладываю в эти слова никакого сексуального подтекста, – сказал Мел. – Она обзвонила всех, с кем я когда-либо работал. Я могу прочесть мысли этой женщины, как надпись на сраной коробке с хлопьями.

– И что она думает?

– Она бы с удовольствием завалила твоего отца, – сказал Мел, – но тут у нее ручки коротки, потому что Вилли безупречен, а кроме того, последние пару месяцев находится в беспомощном состоянии. И поэтому взамен она собирается выставить меня каким-то Ришелье в ермолке. Серым кардиналом, который дергает за ниточки, пока Коззано пускает слюни в кресле. Ну, ты понимаешь, о чем я.

– О типичном предвыборном скандале.

– Ну да. Она, видимо, сообразила, что Вилли собирается принять участие в гонке, и хочет быть первой, кто откроет по нему огонь. Поэтому я собираюсь превентивно ее обезглавить.

– И как именно ты собираешь сделать это?

– Я собираюсь вернуться на площадь Дэйли, – сказал Мел. Они с Мэри Кэтрин завели привычку общаться на послеинсультном жаргоне Уильяма Коззано. – И пообедать с Марком Маккебом. Политическим репортером из «Триб». И выложить ему все начистоту. Я собираюсь открыть ему всю правду.

Мэри Кэтрин была поражена.

– Ты хочешь сам все рассказать?

Мел взглянул на нее с выражением, которое было чем-то средним между отеческим разочарованием и жалостью.

– Ты в своем уме? Конечно, я не собираюсь говорить все. Я всего лишь притворюсь, что именно это я и делаю.

– О.