Инструктор. Снова в деле

Из «жигуленка» вылез Кедр и внимательно осмотрел колеса «лексуса». Судя по тому, как менялось выражение его лица, становилось ясно – все выстрелы были в молоко. Да если бы на такой скорости пробило хоть одно колесо, то машина бы такие кульбиты выписывала, что и представить невозможно.

– Ну, снайпер хренов, – ухмыльнулся Бекас. – Тебе еще только в тире стрелять! Не дорос еще колеса пробивать!

Бекас был доволен, хоть и чувствовал себя уставшим. Свалился тяжкий груз с его плеч, и он мог расслабиться. Чего еще желать, когда Чуб убит и такая роскошная баба рядом? Все сделано как нельзя лучше. Можно теперь с чистой совестью в Торбеево ехать и отчитаться перед Монголом. Только вот что с бабой делать? Бекас глядел на нее и любовался: жуть как хороша.

– Кремень, у тебя водяра есть? В Тропаревский гони. Там задержимся немного.

Кремень понимающе ухмыльнулся.

– Есть фляга коньяку, в бардачке лежит.

– Тебя как звать? – обратился он к трофею, который вовсе не собирался показывать Монголу, а, так сказать, хотел оставить эту добычу в тайне. Да и какое дело Монголу до этой бабы?

– Маша… – ответила та и все так же безучастно смотрела перед собой, словно ее Чуб загипнотизировал.

– Ты кто ему вообще? – Бекас отпил армянского коньяка из фляги и удовлетворенно хмыкнул: дело сделал – гуляй смело. – Невеста? Жена? Или ты просто его баба?

– Я… – она все так же смотрела перед собой широко раскрытыми глазами, из чего Бекас сделал для себя вполне очевидный вывод, что она преспокойно могла тронуться рассудком. К сумасшедшим он относился с неприязнью, но в данном случае не брезговал и думал только о том, как будет проходить все действо. – Я не его жена. Я – Мячикова. Пустите меня.

– Это что, прямо сейчас пустить? – расхохотался Бекас. – Когда мы едем? Дверцу открыть, что ли? – И тут же бросил убийственный взгляд на Кедра, который уже начинал потихоньку лапать ее за ноги.

Маша словно очнулась и, с омерзением отстранившись от Кедра, соответственно прижалась к Бекасу, но тут же бросила на него испуганный взгляд и, кажется, сообразила, что происходит.

– Отпустите меня! Меня муж ждет!

– Какой такой муж? – хриплым голосом спрашивал Бекас, норовя крепче обнять Машу.

– Пустите меня! Он вам денег даст!

– Нам деньги не нужны, – не отставал Бекас, хватая ее еще крепче и перехватывая запястья, чтобы, чего доброго, лицо не расцарапала, как дикая кошка.

Кедр ухмылялся, полностью поддерживая Бекаса, и думал о том, что и на его долю придется, чем поживиться. Да и Кремень то и дело поглядывал в зеркало заднего вида, из чистого любопытства.

Кедр держал Машу, а Бекас проворно ощупывал ее, чтобы разогреться, не доезжая до Тропаревского лесопарка, а там уже справить дело, да и пацанов угостить, как зазвонил мобильник.

– Че?

– Телку не трогать! Если че с ней станется, голову свинчу! – объявил Монгол, и Бекас почувствовал, как наливается лютой злобой. Все Монголу надо испоганить, даже радость забрать, и все ему позволительно.

– Хорошо. Не будем, – вяло ответил Бекас и, закончив вызов, нахмурился: «Вот падла. На кой ему эта баба сдалась? Себе, что ли, хочет? Да какое себе, он же ее в лицо даже не видел! Тогда кому? Выходит, что это баба в натуре жена Мячикова? Тогда тут другой интерес. Че за дела мутит Монгол с этим Мячиковым?»

– Слышь, ты, Мячиков в натуре твой муж?

Маша послушно закивала.

– Бекас! Ты че? – лицо Кедра было разочарованным, он не понимал, что стряслось, отчего Бекас отказывался от такого подарка. Неужели передумал?

– Че-че, – угрюмо ответил Бекас. – Монгол сказал не трогать.

– Пустите меня! Я сама домой доеду! Пустите!

– Че орешь, амара! Попадешь ты домой, не сейчас только.

Маша забилась в истерике, начала кричать, саданула локтем Бекасу по скуле, оставила впечатляющую царапину на лице Кедра. Бекасу казалось, если бы не Монгол, так тут бы ее и заделал для острастки.

– Кедр, действуй. А то она нам всем таблешники расцарапает.

Кремень остановил машину на обочине. Бекас ловко пережал Маше сонную артерию. Маша прекратила бороться и бессильно лежала на нем приятной ношей. Кедр проворно, в радостной спешке, словно прочел ход мыслей Бекаса, достал шприц, выбросил через окошко упаковку и при свете фонарика втянул в него инсулиновой иглой барбамила. Дальше расстегнул Маше куртку, закасал правый рукав, нашел вену и сделал укол.

Бекас выпил еще коньяку и поглядел хитро на Кедра.

– Ну че, врач? У пациентки типа амнезия будет?

– Ничего не вспомнит! Че хочешь делай.

Бекас хлопнул его по плечу и, закурив сигарету, процедил:

– Ну че, пацаны, гулять так гулять. Сейчас в Тропаревский, Кремень, а там с ней на часок-два задержимся. Я – первый, Кремень за мной, дальше Кедр. И пасти чтоб на замке держали! Усекли? Добирались долго, потому что были пробки. И аккуратно, все должно быть аккуратно. Шмотки чтоб целые были.

Кремень встретился понимающим взглядом с захмелевшим Бекасом, и оба синхронно ухмыльнулись, словно сказали друг другу: после того, что было, расслабиться надо, что там Монгол какой-то!

Глава 10