Инквизитор

– Наверно, тебе удивительно вообще будет об этом слышать, инквизитор, но во времена, когда жизнь моя представляла из себя сплошной ад, я презирал Ярвинда за то, что тот подарил вам знания, оказавшие людям помощь в победе над нашим братом в Великой войне. Сейчас же, отказавшись от безумия, понимаю, что на его месте я поступил бы так же. Веришь в это? Вряд ли… Но это правда.

Реммет удивлённо приподнял брови и возмущённо спросил:

– А все предыдущие годы смотрел на простых людей, как на ничтожных тварей, недостойных жизни?!

– Реммет… – вздохнул Йоффа, – я понимаю, что тебе промыли мозги, и для тебя любой маг априори считается чудовищем, но могу тебе поклясться, что это не так. Среди нашего брата было много тех, кто тогда поверил Ирфадону, а потом был обманут им прямо перед Битвой на реке Мо, когда этот подонок бежал из лагеря канун генерального наступления. Сейчас им недовольны все. И тех, кто никогда бы за ним не пошёл, теперь большинство. Все же видят, к чему это привело. Поэтому люди теперь у нас считаются такими же равноправными, такими же достойными жизни. И хоть ты в это не веришь, но я тоже так считаю теперь, а ещё крайне стыжусь своего прошлого…

– Жаль только, что у этих людей память короткая, или же они за вестями просто не следят. Не то бы вспомнили, как свирепый Йоффа Гундланг перерезал всю деревню Рамто в Брании с помощью левитации. Помнишь, колдун?! Помнишь, как заставил летать в воздухе десятки ножей, с их помощью вырезав всех местных жителей?! Всего один мальчишка-пастушок выжил. И то, потому что повезло задержаться из-за пары диких волков. Спрятался в кустах и видел, как маг, кричавший, что он есть сам Йоффа Гундланг, кичился своей непобедимостью и руками направлял те ножи, не пощадившие ни стариков, ни младенцев. На твоём месте я бы тоже стыдился, ибо это только одно из – и то не самое жестокое преступление. И вспомни об этом и других твоих деяниях те слабоумные дегенераты, защищавшие своего целителя и спасителя, точно бы не стали тебя защищать. Даже не впустили бы наружу. Ещё бы и на коленях стояли, умоляя меня отрубить тебе голову, потому что за все свои грехи лишь только этого ты и заслуживаешь! – гневно поглядел на Йоффу, – но, увы, у людей слишком короткая память. И вместо того, чтобы прогнать, они тебя кормят. А на меня смотрят как на врага, только потому, что церковь им не помогает так, как должна, потому что якобы судим невинных, хотя я никому не отказываю в помощи, никогда не судил людей. И ещё потому что другие инквизиторы по отношению к людям жестоки и высокомерны, пусть я и пытаюсь доказывать обратное каждый день. Но вместо благодарности они плюют мне в спину, оскорбляют, требуют за миску супа в три дорого и не позволяют даже заночевать в городе порою. Мне – тому, кто их спасает от подобных тебе чудовищ! И всё из-за того, что я от церкви. А тебя, монстра и кровопийцу, ещё и кормят за бесплатно, – Реммет усмехнулся и покачал головой, – вот же твари…

– Чувствую в твоих словах ревность жуткую. И злобу с яростью, – покачал головой Йоффа, – но не я виноват в том, что тебе плюют в спину, Реммет. По этому поводу лучше спрашивай у церкви своей, что да как. Помнишь, что Калавий говорил про письма с просьбой о помощи, которые отправлял в Дарвунд? Вот сам и думай, за что тебя ненавидят. А я пришёл к этим людям в самый нужный момент и спас многих от смерти. Заслужил их любовь, поэтому они и старались так упорно меня защитить. И это не колдовство, а простое человеческое отношение к ближнему своему – то, что пропагандирует религия, но дать, увы, уже не может. Понимаешь?

– Я понимаю… – тихо отвечал Реммет, гневно глядя в пламя, – прекрасно всё понимаю.

– Ты просто теряешь веру в то, что делаешь. И это в твои-то молодые годы, – отвечал маг, – но я тебя понимаю. Сам прошёл через такое, когда почувствовал, что магия безумия калечит меня изнутри.

– И как ты смог измениться? – спросил инквизитор, внимательно поглядев на мага.

– Встретил Ла-Мея Борха… – нахмурился Йоффа, – он открыл мне глаза, показал истину. Тебе бы с ним пообщаться, он бы и твою душу смог успокоить…

– Чёрта-с два! – отрезал Реммет, – скорее мой клинок пронзит его прогнившее изнутри сердце!

– Да… – кивнул маг, – я знаю, что и ты, и другие инквизиторы убили многих отринувших, а те убили много ваших, и Ла-Мей сыграл не последнюю роль в том, что многие из ордена, собственно, стали отринувшими. Но я клянусь тебе: ни Ла-Мей, ни бывшие твои братья по оружию – никто из них не плох и не стал чудовищем. И если бы ты…

– Хватит! – отрезал Реммет, – обсудили всякую ерунду, да и довольно. Вернёмся к твоей дочери. Хочешь, чтобы я доставил письмо и при этом не казнил твою родную кровь за магию? Хорошо. Я сделаю то, о чём ты просишь. Но если она, узнав, что я инквизитор, нападёт первой, церемониться не буду. Ты понял меня, Йоффа?! Обращаясь с этой просьбой ко мне, рискуешь сам! Учти это…

– Я понимаю, – отвечал маг, – ну, а для того, чтобы она не поняла, тебе достаточно просто скрыть молот на колете и не говорить ей, кто ты.

– Согласен, – отвечал инквизитор.