Инквизитор

Реммет пожал плечами.

– Для меня клятва это не пустой звук. Что до последнего желания, то дам тебе его. Без проблем. Правда… – Реммет удивлённо повёл бровями, – никто ни разу им не воспользовался за всё время. Будешь первым.

Йоффа рассмеялся.

– А что магам, да колдунам у вас просить? Взять на воспитание или защитить детей, у которых у самих уже проявились способности к магии? Так вы их убьёте, дабы перестраховаться, пусть даже перед вами младенцы будут. А, может быть, заставить тогда тебя совершить самоубийство, таким образом, отомстив за себя? – пожал плечами, – глупость же. Ты же не дурак, чтобы выполнять такое последнее желание, хотя это право вроде бы священно. Так что нам от вас ничего не нужно, Реммет. Поэтому и не просим.

– А ты попросишь?

– Если дашь мне такую возможность…

– С чего бы вдруг? Ты же сам только что сказал, что магу нечего просить у инквизитора.

– Потому что ты человек слова. Сразу, как тебя увидел, этим мне и понравился. И даже если я потребую от тебя выйти замуж за мою дочь – уже почти закончившую постигать благоденствие чародейку, ты это сделаешь. Другой инквизитор будет прикрываться тем, что такое сотворить в природе просто невозможно, ибо жениться человеку, поклявшемуся соблюдать целибат, да ещё и на ведьме какой-то… – захохотал, – это же невозможно! – как успокоился, продолжил, – а ты сделаешь. Потому что твои слова не пусты. И это мне нравится. Я же прав? – Реммет задумчиво улыбнулся в ответ, – прав! – подытожил Йоффа.

– Если потребуешь такого, то ты просто нагло пользуешься своим правом последнего желания. Это ничуть не лучше, если попросишь меня покончить с собой, – помотал головой инквизитор, – тебе должно быть стыдно за такую наглость.

– Так ты и не запрещаешь, – маг пожал плечами и широко улыбнулся, – ну а стыд… – усмехнулся, – Нашёл кому сказать про стыд. Я же тот самый Йоффа Гундланг. Не забывай.

– Как её зовут хоть?

– Кого?

– Дочь твою…

Йоффа снова захохотал.

– Я смотрю, уже раздумываешь над тем, как стать отринувшим… – покачал головой, усмехаясь, – ты серьёзно решил, что я стану так тебя подставлять? Нет, нет и ещё раз нет. Слишком я о тебе хорошего мнения.

– Просто хотел узнать её имя… – сердито буркнул инквизитор.

– Ну, да! Ну, да! – рассмеялся Йоффа, глядя на хмурого Реммета, а после короткой паузы продолжал, – дочь мою зовут Маргедой. В переводе с ванладского переводится, как утренняя звезда.

– Красивое имя… – задумчиво проговорил инквизитор, пристально вглядываясь в пламя костра. Потом взглянул на мага и молвил, – говори, что хочешь. Я сделаю всё, что в моих силах.

– Раз уж готов выполнить последнее желание, – отвечал Йоффа, – тогда уж слушай. Я прошу, чтобы ты привёз моей дочери письмо, что я тебе отдам. Она живёт в Рейтале. Надеюсь, сударь в курсе, что это столица королевства Мордвит. Зная это, не заблудишься. Как говорится, все дороги туда ведут. Отсюда девять дней на лошади, это недолго. Так что сделай это для меня, Реммет! Я… – задумался и вздохнул, – я написал его двадцать лет назад, после того, как мне пришла от неё первая весточка, где она требовала сказать, почему я бросил её вместе с матерью в одиночестве давным-давно. Я долго раздумывал, что писать, перебирал слова, формулировки. Сначала пытался оправдаться, потом умолял простить. Каждый раз, переписывая заново, заключал в строчках всё больше правды, а на волю отправлял одну лишь ложь. Версия письма, что ты получишь – она последняя. В ней я рассказываю всё, как есть – честно и без прикрас. Там я пишу ей, что нет людей плохих, нет людей хороших. Мы все одинаковы. Иногда поступаем, как мрази, а, бывает, удивляемся собственной доброте и благородству.

– Дай угадаю, – перебил Реммет, – написал ей, мол, ушёл, потому что так сложились обстоятельства? Верно?

– Да… – вздохнул Йоффа.

Инквизитор покачал головой.

– И ты думаешь, это сработает? Серьёзно надеешься, что она тебя простит? – усмехнулся, – я бы не простил…

Настолько наивен, что надеюсь, – кивнул маг, потом продолжал, – а подытожил я письмо тем, что на самом деле не плохой человек, но в тот момент поступил так, как это произошло… – пожал плечами, – по обстоятельствам. Поэтому ей решать, хороший у неё отец или плохой, но что бы она ни сказала, я приму любой ответ и не буду никого судить за личное мнение, – подозрительно поглядел на Реммета, – ну, что? Сделаешь?

Инквизитор нахмурился.

– Она колдунья?

– Волшебница, Реммет! – буркнул Йоффа, – одной из причин ссоры с её матерью и стало то, что я хотел обучить девочку магии безумия, коей сам владел тогда в совершенстве, а она желала огородить её от того мрака и пустоты, что следует за безумием.

– Странно, что мать вашего ребёнка вообще в тебе хоть что-то нашла. За версту видно ведь, что отец из тебя никудышный…

– Видела во мне добро, раскрывшееся, к сожалению, слишком поздно, – вздохнул Йоффа.

– И в чём же это твоё добро проявлялось?

– Изредка удавалось приручить и подавить бушующее безумие внутри.

– Я-то думал, не каждый день убивал женщин и детей. Для колдуна серьёзное достижение…

Маг возмущённо отвечал: