Инклюз

У Оскара не было никаких сомнений, что в доме кроме него никого больше нет, но ручку в комнату на втором этаже он поворачивал медленно, настороженно прислушиваясь к всеобщей тишине. Несмотря на то, что свет заходящего солнца немного пробивался сквозь зашторенное красными занавесками окно, комната была довольно темной, запах – немного затхлым и напоминал о присутствии мышей. Возле самой двери висело зеркало, и музыкант мельком посмотрел на свое отражение, в лице которого читался страх. Зрачки были чуть расширены, а губы сжаты.

Глаза все еще привыкали к темноте, хотя уже выхватывали случайные объекты: то рамки картин на стенах «рекошетили» слабый свет из окна, то деревяные лакированные углы мебели очерчивались контурами отраженного света. До Оскара донесся чуть уловимый шорох. Он резко оглянулся на звук, и леденящий страх сковал грудь. Ему показалось, что на кровати у стены кто-то есть. Приблизившись, он увидел лежащую на спине куклу, одетую в черное платье. Ее волосы были коротко острижены, и на первый взгляд ее можно было принять за мальчика. Присев рядом с куклой на кровать, закрывая собой и без того тусклый свет от окна, он стал пристальнее всматриваться в очертания лежащей фигуры.

Ее черты напоминали девушку из госпиталя. Короткая рваная стрижка также закрывала верхнюю часть лба. Пухлые губы были чуть приоткрыты, виднелись белые зубы. Из-за сквозняка висящие на стене фотографии слегка шевелились. Казалось, те, что висели низко над кроватью, приводило в движение ее легкое дыхание. Иллюзорная одушевлённость куклы была очень правдоподобна.

На пальце у нее было семейное кольцо с янтарем. Музыкант стал внимательнее всматриваться в украшение, пытаясь разглядеть не то сверчка, не то божью коровку в прозрачном рыже-коричневом камне. Оскар потрогал его, словно это могло как-то помочь определить качество или подлинность. Аккуратно повертел его прямо на пальце куклы, чтоб открылись новые углы обзора: драгоценность была диковинной, тысячелетней, а то и многомиллионной давности. История, застывшая в маленькой капле.

Шорохи в меланхоличном мраке комнаты стали чуть громче. Оскар заглянул под кровать и увидел там большую крысу. Их взгляды пересеклись, но гостья и не думала убегать. Парень не боялся грызунов и просто проигнорировал ее, вернувшись к кукле. Теперь он знал, что находится в комнате не один. Что-то таинственно-зловещее не давало молодому человеку покоя. То ли продолжающиеся шорохи, то ли вся нелепость происходящего. Он оглянулся, чувствуя себя посетителем музея. Жадно рассматривая места, где жила хозяйка комнаты, предметы до которых она дотрагивалась, дневник, который она вела. Его взгляд пробежался по рабочему столу, шторам, игрушечному домику с миниатюрным шкафчиком внутри.

К стене были приколоты кнопками фотографии с церемонии похорон. Оскар поначалу взглянул на них бегло, но вдруг стал всматриваться подробнее, выискивая себя. Наконец он нашел свой силуэт. Лицо нельзя было отчетливо рассмотреть.

Чуть привстав, музыкант нагнулся еще ближе к снимкам и стал всматриваться в лица других людей. На одной из фотографий Оскар разглядел Брайана и сразу безошибочно его узнал. В тот день, на похоронах прекрасной Эммы, скорбь заглушила весь мир, и он не вглядывался в лица. Теперь на общей фотографии музыкант присматривался к телосложению и чертам того, о ком столько слышал. При относительно худом теле он был довольно крепок. То ли падение солнечных лучей пересвечивало его виски, то ли редкая седина просматривалась в волосах – было непонятно. Брайан нагнулся к гробу. Музыкант в деталях мог рассмотреть, как он осторожно трогает витой локон у виска девушки.

Оскар опять сел на кровать, отвернувшись от стены, которая напоминала о трагичном событии. От бремени воспоминаний и чувств, он стал тереть голову, глаза, лицо. Не то трепет, не то ужас щекотал его нервы. Фотографий больше не надо было – в памяти ярко всплыли похороны той цветущей весной. Когда в гуще зеленых веток деревьев непрерывно поют птицы, когда все тянется вверх и ничто не напоминает о неизбежном увядании... Ничего, кроме открытого гроба и обступившей его публики.

Дверь резко захлопнулась от сквозняка. Это случилось так неожиданно и громко, что Оскар вздрогнул. Тяжелые мысли отступили, и он встал с кровати, взяв стопку принесенных нот. Он прошел к окну. В ушах еще стоял звук резко захлопнувшейся двери. Приблизившись к картонному домику для кукол, где Эмма пряталась, когда была еще маленькой девочкой, музыкант достал из кармана найденные в локомотиве ключи. Ему пришлось встать на четвереньки, чтобы протиснуться в картонный домик. Там он нашел игрушечный шкафчик с вполне себе настоящим навесным замком. В шкафчике была только записная книжка – дневник. На фронтальной обложке было наклеено фото маленькой девочки и щенка в ошейнике с надписью “Плуто”. Страницы дневника не идеально сходились по размеру, оставляя зазоры от различных вкладышей, открыток и фотографий.