Инклюз

– Это называется инклюз, – объяснила мать девушки. – Насекомое попадает в каплю древесной смолы, прилипает, не может выбраться и застывает. Потрясающее явление. Эта божья коровка могла жить на земле миллионы лет назад, представляете? Миллионы лет назад.

25. В доме без Джоанны

___

Ты блещешь такою небесной красой,

Хотя и горят твои очи,

Что мы повергаемся в прах пред тобой;

Но выдержать взгляда нет мочи.

Джордж Гордон Байрон

___

Оставшись в одиночестве, музыкант потер тяжелые веки, чуть сильнее на них нажимая. В черном пространстве проступили белые круги. Он почувствовал сильнейшую усталость во всем теле и принялся растирать ладонями кожу лица, не открывая глаз. Нащупал линии складок на лбу, хотя глубоких морщин не было. Проведя пальцами ото лба по вискам, он открыл глаза и остановился взглядом на развевающихся у открытой двери занавесках. Только сейчас он ощутил, что на улице появился легкий ветерок. Время от времени, вместе с новыми порывами, по полу катились крошечные лепестки белой акации, цветущей на заднем дворе.

Дом умолк. Периферийным зрением Оскар увидел неприметное шевеление под стеной. После ухода хозяйки маленькие глазки кукол словно остались присматривать за порядком в доме. Медленным, чуть неровным ритмом пробили часы. Оскар выпрямился в полный рост и приятно потянулся. Подойдя к игрушечной железной дороге, он повернул выключатель, и темно-голубые семафоры синхронно загорелись. Нажав на единственную зеленую кнопку, он привел игрушечный локомотив в движение и еще некоторое время рассматривал его неспешную езду.

Оскар вернулся к роялю. Отложив стопку нот на крышку инструмента, он перенес виолончель со всеми пюпитрами, футлярами и чехлами в подвал. Напротив нижней ступеньки лестницы он сразу же нашел выключатель. Тусклый верхний свет зажегся и стал виден весь подвал с высокими потолками и стенами, красные полосы на которых чередовались с серовато-белыми. На полу лежал приятный, вычищенный красный ковролин. Помещение чем-то напоминало цирковой зал. Отдаленные углы оставались темными, лишь громоздкие люстры иногда поблёскивали, отражая стеклышками свет тусклой лампочки. Внимание привлекли два больших рубильника, находящиеся рядом с маленьким привычным бытовым тумблером.

После того, как музыкант поднял все ручки, в дальнем конце помещения стали видны шторы кулис. Аркой их обрамляли толстые венки, на манер новогодних елочных гирлянд.

Через весь зал от лестницы к сцене тянулась ковровая дорожка. Точечным мягким светом оказался выхвачен из темноты граммофон по правую сторону. Его ярко-красная расширяющаяся труба, будто вынырнувшая из прошлого столетия, сразу притягивала внимание. Слева разместилось старинное пианино с художественной деревянной отделкой.

Заинтригованный Оскар сначала подошел к граммофону и прочел: «HMV Model 7 Horn Gramophone». Ниже был выгравирован 1915 год и знакомый товарный знак, изображающий собачку, наклонившую ухо к рупору репродуктора. Однажды, заглянув в антикварный магазин «STUFF» на улице Валенсия в Сан-Франциско, Оскар надолго застрял возле такого фонографа. Пожилой консультант старательно расписывал достоинства граммофона. Он рассказал, что такая версия товарного знака редкая и использовалась примерно с 1910 года до середины 1920-х. Старьевщик не смог убедить музыканта приобрести заманчивый товар. И не столько цена была тому причиной, сколько скрипучая пружина заводки. Теперь же Оскар стоял перед антиквариатом, сохранившимся куда лучше, и настороженно заводил его механизм. Ручка проворачивалась довольно легко, понемногу усиливая сопротивление, что могло говорить лишь об успешном закручивании пружины.

Рядом лежали пластинки в затертых картонных обертках. Ни одна из них не говорила ему ни о чем. На верхней прописными буквами было выведено: «Детские альбомы 78 об / мин. 1938 год». Таких сборников было несколько. Продолжая перелистывать стопки пластинок, музыкант пытался найти хоть что-то знакомое. Тут были саундтреки к фильмам, которые Оскар никогда не видел. Он знал только «Белоснежку и семь гномов» 1938 года. Далее шли около десяти записей «Праздника британской королевской семьи». Оскар продолжал листать, и первой отдаленно знакомой оказалась «Vera Lynn – We’ll Meet Again» 1943 года. За ней шла запись «Джулиан Ллойд Уэббер Дебют: Музыка для виолончели» 1986 года, которую музыкант тотчас же поставил. Он даже представить себе не мог, сколько могла стоить такая внушительная стопка у коллекционеров.

После нескольких секунд хриплого скрипа иглы из граммофона раздался такой же антикварный звук записи соло виолончели с оркестром. Он будто захватил всю комнату, вырвавшись из заточения. На миг музыкант представил себя в родной филармонии на большом концерте.