Инклюз

– Когда кукла уже готова, мы вместе приходим сюда, чтобы выбрать одежду, – комментируя, Джоанна потянулась к верхней полке, на которой в ряд стояли маленькие сумочки. – Кукла, как правило, застывает в предвкушении. Мне нравится наблюдать, как они мысленно примеряют на себя все эти платья. Это самая счастливая комната. – Джоанна после маленькой паузы повернулась к Оскару. Она увлечённо фантазировала, глаза ее горели, и все время всматривались куда-то под потолок. – Куклы верят, что когда они наденут эти платья, где-то там, в будущем у них сложится всё наилучшим образом: они уже представляют восторженные взгляды мужчин, шушуканье завистниц, внимание того, кто им дорог. Ты понимаешь, о чем я? – она перевела взгляд на музыканта.

Он слушал внимательно, но смотрел на голую куклу. Медленно он переключился на Джоанну. Эта короткая вдохновенная речь показалась Оскару странной.

– Думаю, понимаю, – ответил он. – Моя жена отправляется в торговый центр за этим предвкушением, а потом вещь висит в гардеробе ни разу не надетая.

– Выход в свет в обновке не способен принести и половину радости от ожидания, испытанной в этой комнате. – Джоанна сняла с полки крошечную сумочку. – Когда им надоедает все вокруг, мне ничего не остаётся, как водить в эту комнату для смены наряда.

Проговаривая, Джоанна повертела в руках сумочку и вдруг обнаружила в ней огромную дыру. Машинально одернув кожаную вещь, она неловко посмотрела на собеседника, проверяя, успел ли он заметить ее конфуз. Оскар хотел было, но не успел сделать вид, что ничего не видел. Ничего другого не осталось, кроме как сочувственно поджать губы. Джоанна положила сумку обратно.

– Если бы я тогда, маленьким мальчиком, оказался у вас, – начал Оскар, сойдя, наконец, с порога и проходя вглубь комнаты, – вы бы меня за один сеанс вернули к нормальному состоянию. Такие живые у вас тут образы!

Закончив фразу, молодой человек присел на корточки сбоку от куклы в кресле. И замер от потрясения: вся ее спина была сильно выедена крысами.

Джоанна в это время сняла с вешалки одно из платьев, внимательно рассмотрела его со всех сторон, поднесла к лицу и понюхала. Оставшись довольной, она обернулась к музыканту.

– Бывает, сидит человек долго один и начинает сам с собой разговаривать. Чтобы не сойти с ума, я разговариваю с куклами. С момента, когда у нее появляются глаза, она у меня уже живая, она уже наблюдает – какие я ей шью наряды, какие у нее ноги, маникюр. Потом она осматривается и замечает других, и у них начинается дружба, иногда конкуренция, это зависит от характера. Наблюдая все это как бы со стороны, я чувствую, что рядом с моей жизнью есть чья-то еще.

Внимательно слушая, Оскар смотрел на Джоанну. Ему казалось, что женщину немного «понесло» и не знал как на это реагировать, поэтому просто продолжал понимающе кивать собеседнице и рассматривать семейную фотографию на стене. На фото была изображена Джоанна, рядом – пожилая женщина с куклой в руках.

Оскар предположил, что это ее мать. Одинаковые овалы лица, широко распахнутые глаза, внимательно всматривающиеся в стекло линзы фотоаппарата. Несмотря на то, что обе давно уже были взрослыми, во взгляде отчетливо просматривалась какая-то одинаковая детская мечтательность. Они были будто вне времени, словно уже тогда осознавали, что этот снимок – на века. Они смотрели не из будущего, но в будущее.

Пока Джоанна увлеченно рассказывала, Оскар принялся подробно рассматривать ее саму. Несмотря на возраст, ее все еще можно было назвать красивой. Тонкие, очень аристократичные черты лица делали ее похожей на графиню, да что там, почти на английскую королеву. Высокие скулы, большие синие глаза, тонкий нос. Она казалась очень загадочной, необычной. Возможно, разгадка таилась в кровосмешении. Ее кожа была немного смуглой. На ее шее Оскар заметил небольшую родинку, он обратил внимание, что на ее гладком лице их почти не было.

Только теперь музыкант заметил, что ее глубокий низкий голос звучал легко, а манера немного растягивать гласные превращала все сказанное в песню. Она говорила степенно и размеренно, на бесстрастном лице почти не отражались эмоции, лишь брови элегантно поигрывали. Но с такими выразительными бездонными глазами, пожалуй, ничего больше было не нужно. Они отражали каждую перемену ее настроения, каждую мимолетно пролетевшую мысль. В этих глазах можно было разглядеть, что Джоанна очень проницательная и умная женщина. Она продолжала:

– В глазах кукол можно прочитать будущие отношения, дальние страны, домашний уют, – замечтавшись, Джоанна делала паузы все продолжительнее. Теперь не было сомнений, что она разговаривала сама с собой. – … любовь, родительство, вера в светлое будущее…

– Наверное, поэтому куклотерапия и является такой эффективной, – решил напомнить о себе Оскар, – она развивает богатое образное мышление.

Джоанна опомнилась и перевела изучающий взгляд на музыканта. Затем обернула снятым кукольным платьем деревянную заготовку в руках.