Ингви фон Крузенштерн

Когда-то давно, ещё дома, я спрашивал у отца на что похожа речь духов и ответа не получил. Всё потому, что пока сам не ощутишь этот образно-ассоциативный поток, не поймёшь. Можно проговорить всю ночь, но понять только одну простую мысль, а бывает сделаешь неглубокий нырок и, вынырнув, ощущаешь гнёт свалившейся информации. Вот и сейчас, общение пошло словно бесконечный танец сменяемых форм.

Способ борьбы с призраками есть. Беда эта не новая, но довольно редкая, возникает при стечении многих обстоятельств и поэтому в среде магов практические неизвестна. К тому же всё зависит от могущества призрака и если с мелким, вроде тех что встретились под Колыванью, справится стихийники ещё могут, то встреться им такой, как мне или того хуже, — смерть неминуема. Перед тем, как раскрыть тайну знаний, Хранители взяли клятву, что никогда и никому не раскрою её, а так же, что уничтожу тех двух девушек. Смутно я осознал ещё одну угрозу — где-то далеко испускает эманации угрозы ещё один призрак, гораздо сильнее предыдущих. Пусть тварь и далеко, может быть в ста или больше вёрстах, но меня скрутил страх. Духи охотно помогли успокоиться.

Затем эфирный мир померк и я осознал себя стоящим в титаническом зале, невообразимо величественном и громоздком, с колоннадой теряющейся во тьме, с идеально гладким полом из чёрного мрамора, словно выточенного из цельного куска. По нему расходятся серебристые линии формирующие бесконечный рисунок, с виду он не имеет последовательности, но когда смотришь цельно, а у меня неожиданно появилась такая возможность, то чувствуется тонкая гармония и в душе родилось чувство сопричастности к Великому. Это не просто рисунок — это словно книга жизни.

Неожиданно возник образ человекоподобного гиганта. Возник, но чувства противоречат и говорят, что он был здесь всегда. Само время лишь инструмент для него.

Тёмный Бог склонил увенчанную красивым шлемом голову и пронзающим взглядом посмотрел в меня. Нет ничего, чтобы он не знал. В груди я ощутил сильнейшую тоску. Все боли, сомнения, надежды и мечты встрепенулись и оказались перед Богом, словно драгоценные камушки на столе. Я понял, что плачу, но здесь слёзы не льются, зато ликует и поёт душа.

Тёмный Бог склонил огромный скипетр и коснулся меня. Тут же всё померкло и я ощутил себя лежащим на траве в утреннем лесу. В голове чётко отпечаталось знание, как и, что нужно делать, как тренироваться, чтобы иметь шансы против призраков.

Глава 22

По вымокшей насквозь одежде понял, что ночью лил дождь. Изо рта идёт пар, и я должен был продрогнуть, или умереть, но в мире духов иные правила — забирая сознание, они заботятся о теле. С удивлением и радостью ощущаю, что полностью исцелён, чист, как журчащий рядом ручеёк. Вот это встреча с Богом!

Мысли тут же свернули к характеру Великой силы. Связаны ли некроманты и она? Их ведь тоже называют тёмными. Скорее всего нет, ибо Хранители исто ненавидят чернокнижников, но при этом устроили божественную встречу.

Напившись из чудодейственного ручья, бодрой походкой двинулся в город. На часах половина шестого, мелкий дух сыто прячется в эфирном лабиринте, а сами часы сочатся энергией. После поглощения одарённости Ауки, мои возможности существенно возросли. Раньше с трудом дотягивал до уверенного Новика, а теперь не меньше Воя, причём зубастого. Пригодится ли это в борьбе с призраками?

Новые знания похожи на математику и геометрию. Это сложная, я бы сказал, академическая магия. Не импульсивно-стихийная, когда ты формируешь силу в избитые формы и просто лупишь со всей дури, а хрупче, как едва видный лёд на поверхности воды. Но если всё сделать правильно — призрак развоплотится. Скрепы, связующие воедино душу, страдания и эфир, падут. И мне предстоит трудная задача — освоить умение.

По дороге встретилась телега с овощами и свежезабитой птицей. Хозяином оказался пожилой крестьянин, усатый и радушный, в отличии от хмурого туманно-промозглого утра, и тут же предложил подвезти. Взобравшись, я вытряхнул размокшие пирожки, вытащил бережно хранящий табак кисет и хорошенько забил трубку. Первая же затяжка вызвала жуткий кашель — словно не курил до этого. Дядя Ваня удивлённо посмотрел, и я соврал, что поперхнулся. Вот ведь исцелился, так исцелился.

Впрочем, привык быстрее прежнего, пусть удовольствие первой трубки и было подпорчено, но мы тут же забили вторую, — тяжеловоз тащит ношу не спеша, словно глубоко задумавшись, — и принялись обсуждать последние новости, а за одно и положение дел у дяди Вани. Продукты он везёт в рестораны. Сейчас, говорит, быстро разгрузится в паре мест — и всё, по холодку обратно. Проблем с деньгами не знает, а дочерям давно приданное заготовил.

Тепло попрощавшись, я на ходу спрыгнул и поспешил на другой конец Петергофа, в Удачу. Надо переодеться, сообщить друзьям, что всё в порядке и топать на учёбу.

Марина налетела фурией. Оправданий у меня нет, действительно, надо было предупреждать, в чём и признался. Даже Иван головой покачал. Потом сели завтракать и я кратко описал приключения.