Ингви фон Крузенштерн

И тогда я решился. Не обращая внимания на изломанную руку, сжался, крутанулся и выбросил правую, распрямлённой ладонью вперёд. Чуть-чуть, лишь по краю, усилил магией, а потом вонзил ладонь в грудь и сжал большое, бешено бьющееся, словно рыба, сердце. Я сдавил и стал высасывать всю силу одарённости. Глаза врага расширились, в них отпечаталась боль и безмерное удивление. Таким он и повалился, а на меня обрушился безумный гвалт и рёв публики. Бой окончен. Я чемпион.

Дверцы второго выхода на арену распахнулись от удара. Ко мне выбежали лекари, волоча вырвавшиеся из рук одного носилки. Живот скрутило и я содрогнулся от рвоты.

В голове всё перемешалось, с трудом удерживаю сознанием, чтобы не бухнуться без чувств рядом с Аукой. Его сила опаляет, перед глазами летят образы лесов, рек и селений, многих лет тренировок и сотен боёв. Моё собственное магическое начало с трудом сдерживает поглощённое.

Лекарем оказалась слепая бабка. После пары глотков одуряюще пахнущего отвара, сознание перестало нырять в беспамятство. Потом она стала водить надо мной руками, быстро нашёптывая переместилась к изувеченной руке. Кто-то сунул мне в зубы тряпку. Почти тут же пришла боль. Меня крепко схватили, пока бабка что-то спешно колдует. Накатывают волны боли. Урвав секунду между ними, принялся гасить и блокировать невыносимые мучения. Вскоре боль отступила и я обмяк.

— Это попьёшь, а этим помажешь, — проговорила старая женщина, вложив в правую ладонь баночки.

Горбатая спасительница скрылась за боковой дверкой, а я закатил глаза и откинулся. Кто-то заботливо подсунул под голову подушку.

— Ещё бы трубку, ребята, — с трудом выговорил я.

— Погоди немного, — отозвался, как показалось, Семён. — Щас принесу.

Пока он ходил, я собрался с силами и сел. В свете двух фонарей глянул на руку: кожа срослась, шрамы красные, набухшие, а под тонкой кожицей всё ещё что-то пульсирует и переливается. Кровь подсыхает, превращаясь в бордовые шкурки на коже. Удовлетворившись результатом, я стянул маску.

Подвальное помещение выложено камнем, в углах мох и мелкие серые грибы. Дерево перекрытий тёмное, набухшее. Запахи соответствуют. Для лекаря имеются застеклённые шкафы с инвентарём, две бочки с водой и стол, на котором сижу. Из приоткрытого стока канализации пищат крысы.

Через некоторое время я блаженно затянулся и выдохнул. Семён выпроводил помощников и сел напротив, вытащив из тёмного угла стул.

— Зрелище было на уровне. Дворянам тоже понравилось.

— Этого Ауку будут искать? Может, у него родня есть?

— Мы не знаем. Он ни с кем особо не разговаривал. Пару ребят покалечил за вопросы и настойчивость. Но скрыть его смерть не получится — легенды уже пошли в народ.

— Моя победа честная, — хмыкнул я. — А участвовать в боях было его решением.

— Так и есть.

Он посмотрел на выпущенное мной облачко.

— Тебе бежать нужно?

— Нет, — покачал Семён головой и привычно безэмоциональное лицо ожило. — Вы дрались так, что ни у кого не должно возникнуть сомнений в прогнозе. Просто ты оказался крепким и победил.

— Ну и хорошо. Награду тебе Иван даст. Принесёшь одежду? Мне идти надо.

— А сможешь?

— Да вроде…

Марина хотела броситься на шею, но вовремя остановилась и просто поцеловала. В глазах плещет пожар страсти, такое чувство, что она готова прям тут, на глазах выходящих из склада зрителей предаться коитусу.

Иван привычно хмурится, играя желваками.

— Всё брат, теперь осталось переговорить с «бабушкой».

Семён отреагировал спокойно. Кажется, он уже решился уйти под новое главенство.

— Пойдём вдвоём. Когда выздоровеешь.

— Да, так будет лучше. Это деньги? — кивнул я на мешок в руке.

— Солидный куш сорвали, брат, — полыхнул он белым пламенем в глазах. — Надо будет отметить.

— Обязательно. Только съездим кое-куда. Может, сразу рассчитаешься с Семёном за работу?

Рослый и плечистый помощник остался сверкать счастьем, а наш дальнейший путь снова лежит в лесок за городом. Мне требуется полное восстановление.

С поиском транспорта Иван управился быстро. Выстукивая по камню, к нам подкатила деревенская повозка. На фоне роскошных экипажей смотрится, конечно, так себе, но это не важно.

А вот Иван решил прокомментировать:

— Пора бы уже себе нормальную коляску взять. А Марин?

— Хочу розовую, — закатила та глаза, — с украшениями всякими серебристыми, с мордам львов и сказочных существ, а запряжена чтобы была породистыми белыми конями.

— Кони — это обязательно или можно лошадей? — скосил губы в улыбке брат.

— На крайний случай можно.

— Ну, могу оплатить половину.

Я поглядел на обоих так, словно им больше делать нечего.

— Когда получишь ведение боёв в свои руки, тогда, может, вложусь.

— Игорь! — возмутилась Марина. — Мы всё же маги, почти дворяне. У тебя награда почётного гражданина, расположение генерала, а катаемся на деревенской телеге, словно репу на ярмарку везём.

Не выдержав, я рассмеялся.

— Посмотрим, Морена моя, посмотрим. А вот насчёт ярмарки, вовремя подметила — скоро же сезон начнётся. Вань, под Петергофом будет?

— Ещё узнаю, но слышал о питерской. Вёрст пятьдесят отсюда.

— Надо будет съездить, — поднял я палец.