Ингви фон Крузенштерн

Лицо девушки вытянулось, а я устало и с лёгким стоном, бухнулся на стул.

— Но как?

— Марин, дёрни за звонок. Чаю хочу и мёда. А лучше кофе.

Девушка коротко кивнула и скорей потянула за хвостик верёвки на стене.

— Что-то случилось? — озаботилась она, потом обратила внимание на прожжённую дырку. — Ты ранен?!

— Нет, всё нормально. Уже нормально.

— Опять подрался?

— Вовсе не опять, — невольно рассмеялся я. — Они сами полезли, пришлось драться. А молнией, конь там один, вообще в голову мне метил. Еле уклонился.

— От молнии? — сильно удивилась она.

— Ага, смотри вон, в плечо попала.

— А разве это возможно?

— Ну, как видишь, — развёл я руками. Пока не ясно, что так сильно удивляет девушку.

— Первый раз такое вижу и слышу… — растерянно пробормотала девушка, а потом подскочила осматривать рану. — Сильно болит? Рукой можешь пошевелить?

Я шлепнул её по попе и говорю:

— Кажется, да.

— Эй! — ударила она по руке. — Вот ты дурачок, я же волнуюсь!

— Нужно было проверить работоспособность, — рассмеялся я.

В дверь постучали. Марина сама передала заказ и вернулась с некоторой заботой на лице.

— Что там?

— Да просто подумалось, а не прожрём ли мы так все деньги? Мне никогда не приходилось жить на столь широкую ногу и как-то страшно.

Прежде чем махнуть рукой, я прикинул остатки и траты, а потом залез в карман и вытащил банкноту.

— Держи.

— Зачем?

— Чтобы не волновалась, — ободряюще улыбнулся я. — Можешь не переживать, прожрать деньги нам точно не удастся. Во всяком случае, если сохраним темп.

Бумагу девушка приняла, но убирать не стала.

— Я просто хотела предложить помощь. Может мне на работу пойти?

— А учёба и подготовка к поступлению в гимназию?

— Тогда на подработку.

— И зачем тебе это? — скептически глянул я.

Марина замялась, потом присела на стул рядом и отвечает:

— Я привыкла работать. Хоть родители и были непутёвыми, били порой и заставляли делать по хозяйству больше, чем остальные, но весь день оказывался занят. Потом приходилось выживать и снова, с утра до ночи, я чем-то занималась. А тут…

— Заскучала? Может в театр или ещё куда развлечься?

— Это не совсем то. Тем более завтра будет бой, — сверкнула она огоньком синих глаз. — Просто тянет чем-то себя занять. Я уже начала тут прибираться, а слуги только воду выносят грязную.

— Делай, как знаешь. Могу, единственное, спросить у Геннадия Ортеговича, может Администрации нужен человек в помощники. У тебя есть какой-нибудь документ?

Она покачала головой.

— Тогда давай сначала сделаем, а вместе с этим я спрошу про работу.

— Спасибо! — звонко отозвалась она и соскочила, чтобы поцеловать. Заодно приняла поднос с заказом.

Мне тоже на душе похорошело. Улыбаясь, мы приступили к чае- и кофепитию.

На следующий день, ещё до обеда с Иваном отправились к нелегальному складу-рингу. Вокруг подпольного заведения ничего не изменилось, только появились люди. Некоторая часть относится к дельцам и участвует в охране, остальные же — простые зрители, решившие прийти пораньше. Всё же в Петергофе полно обычных работяг, бросивших поля ради крепкой дворянской монеты. Учитывая особенности, тут и вправду можно хорошо заработать. Сейчас, скапливаясь в угрюмом и скрытом от глаз дворике, люди мечтают быстро и существенно увеличить сбережения. Как, в общем-то, и мы.

— Договорились с Семёном встретиться тут, — тихо проговорил Иван. — Он сам нас найдёт.

Одеться постарались так, чтобы не выделяться среди прочих. На мне широкая рубаха с длинными рукавами. В сумке же сменная одежда и сшитая Мариной кожаная маска. Она, как мешок надевается на голову и шнуруется на затылке. Я уже пробовал в ней двигаться, ничего особо не мешает и для всех органов вырезаны дырки. В ней мне и предстоит побеждать.

Вскоре памятный здоровяк нас заметил. Прихватив у торговки пива и кулёк жареных бобов, он подошёл. Мы, как все, поболтали на тему боёв, шумно хрустя бобами и срыгивая после пива, а потом он перешёл на тихий голос:

— Всё готово. Дворяне знают о тебе, что дойдёшь, скорее всего до финала. В то же время у них есть уверенность, что победит Рыхлый.

— Это кто? — кивнул я.

— Нынешний чемпион, — бросил Иван.

— Про которого ты рассказывал вчера?

Семён вздрогнул и коротко кивнул.

— Не переживай, я его уделаю.

— Хорошо бы, — отозвался тот, и в глазах я отметил отблеск надежды.

— Сходишь за Мариной? — посмотрел я на Ивана. Тот кивнул. — Ну всё, тогда я пошёл.

Напоследок обнялись. Семён повел в обход строения, пробираясь по заметной тропке между мусора, ящиков и прочего хлама. Здесь у них чёрный вход, причём сразу в подвальную часть, туда, где арена.

Сопровождаемые запахами мочи, сырости и грибов, спустились. Семён отпер дверь. Глаза резанул висящий на крючке фонарь, крепыш подхватил его, и мы прошли несколько саженей по захламлённому подвалу. Снова дверь, за которой предстал зал для боёв, с ямой песчаной арены и дощатыми трибунами. Под потолком копится чад от светильников, понемногу всасываясь в отверстие вентиляции. У меня непроизвольно дёрнулся нос — место пахнет кровью, её жаждой и смертью. Эфир напоминает чулан. Такой же нелюдимый и полный гадов.