Ингви фон Крузенштерн

— Чего надобно?! — рявкнул маг в чине полковника гвардии.

Сзади, шатаясь подошёл Геннадий Ортегович. Сосредоточил взгляд на мне, и тут же широченная улыбка смыла печаль с лица:

— О-о! Петрович, посторонись! Это же Игорь пришёл, я тебе рассказывал.

Спустя секунды я попал в объятья хмельного генерала. Надо сказать, что весьма медвежьи. Ни здоровьем, ни габаритами два представителя командования не обделены.

— Да, Петрович, вот таких нам орлов надо, а не соплежуев нынешних! — держа меня за плечи, заявил генерал.

Когда появилась возможность, я отдал честь полковнику:

— Ваше высокоблагородие, поручик Игорь Колыванский, ученик Петергофской Императорской гимназии.

Хмуро глянув, он отозвался:

— Гвардии полковник, Александров Пётр Петрович. И давай без чинов. Это не служебный вызов.

— Есть, господин полковник.

— Так! — насупился Геннадий Ортегович. — Тебе налить?

— Если можно, то откажусь — сегодня нужно обсудить зачисление в школу пластунского боя. Боюсь, если буду пьян, то это не одобрят.

— Вот, что я тебе говорил, Петрович? Неелов нам крепкого бойца послал.

— Спасибо, — смутился я.

— Ладно скромничать. Садись за стол, хоть поешь.

Приёмная у генерал-майора подобающая. Потолки высоки, стены отделаны тканью и деревом по контурам. Висят картины, карты, оружие и награды. Огромный камин красуется трофеями с охоты. Посреди комнаты широченный рабочий стол с парой кресел для своих. Сейчас бумаги и принадлежности для письма убраны, а на мощной столешнице раскинулось морское и мясное изобилия. Хоть я и сыт, а попробовать хочется. Мало того, что надо.

Пить Геннадий Ортегович начал с войны, где потерял боевых товарищей. Совершенно не скрываясь, он поделился со мной проблемой — сынки сильных родов всё больше заботятся об умножении богатства и влияния семей. Развивают производство, налаживают торговые отношения с востоком и западом. Совершенно не факт, что их магическое могущество будет успешным в бою или вообще будет использовано.

— Чего вон, из всех только на Александровых, да Сабуровых можно положиться, — горько заключил генерал и залил в себя очередной глоток рома.

— Маменькины сынки! — рыкнул его товарищ. — Петерсбурх отбили только благодаря доблести и силе. Финские земли тоже. А тут и своих не удержим, если так дальше пойдет. Да шведы нас растопчут!

— А Англы, господин полковник? — закинул я удочку.

— Разведка сообщает противоречивую информацию. Вплоть до подозрений, что наших ребят завербовали и теперь нас кормят ложью. Уверенным фоном идут вести, что острова и покорные их воле страны, погрязли в междоусобице. Но есть и другая версия, что крепнут день ото дня и магическое могущество растёт. Печёнкой чую — так оно и есть.

Не чокаясь, офицеры сделали по глотку, запивая внутреннюю горечь и беспокойство, горечью напитка.

— А как настроен Император? — воспользовался случаем спросить я. — Вы ему сообщали о нарастающей угрозе?

Геннадий Ортегович кивнул, а потом решил добавить:

— Император — наш человек. Войны не боится. Но вот советники и главы родов — эти давят и нашёптывают. Ух, я бы их всех, — хлопнул он кулаком по ладони. — Большую силу обрели нынче. Раньше одна была воля, а теперь тянут каждый на себя.

Я внимательно слушаю и запоминаю. Вот уж повезло познакомиться с таким человеком, как господин генерал. Даже сердце защемило — всё повторяется. В нашем королевстве тоже размякли, польстились на сытые миражи большой торговли и льстивой дипломатии. По сути, усомнились в заветах предков. И вот, мой род практически погиб. А судя по словам офицеров, на Руси творится ровно то же самое. Пройдёт время и истребят ещё чей-нибудь род. Например, Александровых. Убьют Снежану.

Душа вскричала от ужаса. Если как-то слукавить и убедить себя не вмешиваться в дела русских родов я ещё мог, то пожертвовать милой девушкой не могу. Здесь за меня начинают говорить чувства. Да, я должен быть холоден, да, мне нужно научиться жертвовать ради большего, но не могу. Просто не могу и всё. Хочу спасти всех. Словно бы это поможет вернуть родных.

— Господа офицеры, — тихо проговорил я, но дядьки как-то сразу же смолкли. — Клянусь, что буду сражаться с англами до последнего вздоха! Я выучусь и наберусь сил, а потом нагряну к ним и выжгу их подлое семя! Выжгу каждое некромантское гнездо!

Разволновавшись хватаю по-рыбьи воздух, словно долго бежал. Взгляды обоих вояк встретил открыто.

— Молодец, сынок! — выговорил генерал. — Нам таких, как ты всегда не хватает. Учись на отлично.

— Есть! — рявкнул я на эмоциях. — Разрешите идти?

— Боги в помощь!

Полыхая лицом, я вылетел из приёмной и, не помня себя, оказался на улице. Дрожащими руками достал трубку. Просыпая табак, с трудом забил и сделал, наконец, успокоительную затяжку.

Глаза пометались по мощёной площади, в поисках скамейки. Такая нашлась справа. Я поспешил присесть, чтобы успокоиться после неожиданного откровения.