Ингви фон Крузенштерн

Всякие тёмные чувства улетучились, стоило нам начать обустройство, ведь без Вейко этого бы точно не вышло. Оказалось, что он знает всё и быстро провёл сначала в Канцелярию на регистрацию, а потом и в корпус общежития. Последнее здание уступает Канцелярии в архитектуре, в величественности и стиле, но тоже выдающееся. Особенно если учесть, что строилось для гимназистов ограниченных в средствах.

Мне выдали паспорт ученика, по которому могу проходить в здания, получать обеды и прочее довольствие. Пока он мне не особо нужен, больше как пропуск, учитывая, что друзья будут жить в гостинице, питаться там же и, наверняка, я часто буду вместе с ними.

Следующим этапом стал, как раз поиск гостиницы. В Петергофе их несколько, все высокого пошиба, но есть одна попроще — туда мы и направились. Посорить монетами, конечно, хотелось, но по общему разумению не стали. Да и высоких гостей нет желания смущать «простыми рожами».

«Удача» заслуженно располагается в тени, то есть не на главной улице. Нужно свернуть на Благодатный переулок, кончающийся тупиком, почти на краю городка — дальше только склады и перевалочный пункт. С обеих сторон её подпирают задние стены высоких домов, внутренний двор вместительный и просторный. Справа — конюшня полная животными, а слева стоянка с телегами, повозками и экипажами.

«Удача» — массивное, прямоугольное здание в три этажа. Первые два уровня кирпичные, а третий — доска. Из всех труб вовсю валит дым, а стоило запахам еды перебить конюшню и двор, так нас чуть не скрутило от голода. Желудки, словно сговорились, совершив дерзкую атаку на хозяев. Мы сдались почти без боя.

Обед в многолюдном зале прошёл быстро и очень вкусно. Пока, наконец, чашка не опустела, мысли в голову не лезли и только сейчас робко стали возвращаться.

Мы довольно жарко поспорили с Мариной — я хотел снять две комнаты, что вышло бы немного дороже, а она настояла, чтобы был один номер с Иваном, но с двумя комнатами. И дверью между.

День угасает, а мне пришла идея сходить в банк — случайно подслушал разговор двух дворян, да и в целом о банках был наслышан ещё дома.

— Дедушка, а может в Петергофе и банк есть?

Вейко отнял ото рта трубку, выдохнул в приоткрытое окно и, в итоге, кивнул.

— Первый Императорский.

Я обрадовано оглядел друзей, рассевшихся в первой комнате, той, что ивановская.

— Хочу положить туда на сохранение деньги. Что думаете?

— Идея хорошая, только вот вечер близится. Может завтра сходим?

— А может всё-таки сегодня?

— Ну-у… пошли! — хлопнул он по коленям. — Заодно и табак купим.

Марина осталась обустраиваться, а Иван покинул нас, стоило выйти из переулка. Ему нужно осмотреться в городке. Издалека Петергоф может и казался небольшим, но изнутри производит на меня неизгладимое впечатление. В том числе величиной зданий, шириной улиц и масштабами всех мест для культурного досуга. Вроде аллей, малых парков, прудов а также фонтанов — магического изыска. На самом деле, чтобы безумно богатым чадам не скучалось, рядом с корпусами гимназии выстроено множество заведений, не считая резиденций и домов, подлежащих аренде. И всё броское, одно другого краше. Сквозящее изыском и роскошью. Даже розы в клумбах тут отборные — черенки длинные, а бутоны огромные и дурманяще пахнущие, наполняют улицы патокой и соблазном.

Банк, как и положено, монументальный, с широкой и высокой лестницей, ведущей на блестящее мрамором крыльцо. В него упираются по три колонны с обеих сторон, а высокие створки царских дверей, охраняет пара служивых, довольно сильных мага, причём один из них точно с большим боевым опытом.

Нас просто оглядели. Банк ещё работает. В руке у меня тяжеленная сумка с золотом, так что стражники даже створку помогли приоткрыть — в ней морёного дуба на пару десятков пудов.

Холл высокого здания впечатляет. Освещение яркое и магическое. Ввысь уходит тонкая колоннада. Сводчатый потолок покрыт грандиозным рисунком, разглядывать который можно пока не заболит шея.

Стены тоже не бедствуют, красуясь лепниной. Сам же зал разделён узкими стенками и стальными решётками, окрашенными в золотой. Есть диваны и кресла для ожидания. Гуляют запахи чернил и бумаги, а также смазки, клея и библиотечной старины. Звуки же доносятся странные — скрипы, щелчки, шорохи. Вот где-то даже сова ухнула.

К нам уже вовсю спешит служащий. Как я понял, мне нужно к тем, что находятся за решётками.

После всех приветствий и разъяснений я оказался сидящим на высоком стуле. Передо мной, за стойкой, статная и строгая женщина-асессор, защищённая от банального нападения решёткой, а от магического — присутствующей скрытно охране.

Мне долго разъяснялся регламент сохранения средств и порядок пользования нотами банка, свидетельствующими о имеющихся деньгах. Приводились гарантии, указывалось на императорский статус. В итоге я дал согласие, а за документ сгодился паспорт гимназиста. Сдал золото, получил финтящие магией банкноты и скрепленный гербовой печатью договор.