Ингви фон Крузенштерн

Когда стемнело мы снова вышли на воздух. Иван сразу отлучился смочить стену дома, Вейко взялся за набивание трубки, а я с улыбкой вслушался и, закрыв глаза, всмотрелся в окружающее эфирное поле. Гниль понемногу вымывается, связи восстанавливаются. Работа сделана хорошо.

— Ну что, дружок, завтра выезжаем?

Зажечь огонёк на пальце удалось значительно легче, почти без напряга. Дед раскурил трубку и сделал глубокую затяжку.

— Да, дедушка. Дела закончены.

— Вот и хорошо. Тебе, смотрю, намного легче.

Я рассмеялся, помятую способ восстановления.

— Это точно.

— Да, хорошо вам, магам. Быстро это делаете, а мне было тяжко, а сейчас подавно.

— Болит чего?

— Спроси лучше, что не болит, — старым вороном рассмеялся Вейко.

Я принял трубку и выпустил пару клубов дыма. Вернулся Иван.

— Дедушка, — посмотрел я на него, в слабом свете из окон, — Вы попросите Софию подлечить Вас. Она умеет и намного лучше меня. Но если вдруг откажется, то тогда я попробую.

— Ой! Брось, дружок. Старость — она и есть старость. Я своё отбегал…

— Нет-нет, Вы обязательно попросите, — покачал я головой. — Лишним не будет. Если сами не скажете, я скажу.

— Вот ведь озаботился, — проворчал он.

— Конечно! Это важно.

Мы вернулись. София и Марина тихо беседуют, быстро найдя общий язык. Иван вдруг потянул за рукав. Оказалось, что в гостевую комнату — сюда его, вместе с Вейко, поселили хозяйка. Когда свечи были зажжены, разговор начался:

— Приготовся, брат! — плотоядно ощерился мой названный родственник.

— Чёрт! Показывай уже!

Он обошёл одну кровать, другую, нагнулся к тумбе. И вот на свет показался сундук, небольшой такой, но очень знакомый.

— Это-о… — протянул я.

— Твои тысяча золотых, брат. Честно украдено у губернатора, мать его, Скотовича. Редкостной твари и бессовестного гада. Держи!

Я потерял дар речи. Принял тяжеленную ношу. Открыл крышку и благоговейно осмотрел толстые блестящие монеты.

Поднял взгляд на лучащегося и довольного Ивана.

— Как?!

— Уметь надо.

— Но…

— Забудь. Я же уехал из Колывани. Напоследок надо было грабануть по-крупному. Тем паче, повод имелся.

Я опустил тяжёлый сундук на кровать и ошарашенно покачал головой.

— Спасибо!

Мы обнялись и от души похлопали друг друга по спине.

— Чёрт побери, брат, у меня слов нет! Даже не знаю, как благодарить. Может, половину заберёшь?

— Нет! — отшатнулся он. — Это честно заработанные деньги. Твои. Мне и так того, что ты упёр у щёголя не потратить быстро. Так что забирай.

— А хранить где? — почесал я затылок.

— Найдём. Не переживай.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. Радость, конечно, захлёстывала, но тут ещё и своеобразный шок — всё же попрощался уже с наградой, даже не мечтал. Ну и Вейко двести золотых передал, со стороны офицеров. Можно было бы и вернуть, но это, во-первых, подставит нас, косвенно свидетельствуя о личности вора, а во-вторых, пусть это будет компенсацией за побои.

Сидя в гостиной, я мечтательно улыбнулся. Столько всего можно купить по приезду в город Святого Питера. Даже нетерпится.

У Софии и Марины, шёпот сменился на обычные голоса. Я скорее подошёл, пока все не отправились по койкам.

Женщина спокойно восприняла просьбу и пообещала завтра, перед отъездом, оказать Вейко помощь. Я благодарно улыбнулся, а после мы многозначительно стали смотреть друг на друга. Удивительно, но прыснувшая смехом Марина, всё поняла, и пожелав доброй ночи, ушла в свою комнату. Вскоре мы остались наедине.

— Присядь, Ингви, — мягким голосом произнесла София.

— Сначала налью нам чаю.

Травяной отвар греется возле тлеющих углей в камине.

— Знаешь, Софи, всё так вышло, что-о…

— Не надо, — покачала головой женщина и благодарно приняла чашку. — И не вздумай давать волю угрызениям. Твой путь не должен закончится здесь. Я вижу какой он. И тебя многое ждёт на нём.

— Что?

— Нет, Ингви, — тихо рассмеялась ведунья, — даже если бы знала, то скорее всего утаила бы. Жизнь имеет смысл, пока в ней есть тайна. Пока присутствует неопределённость. А своему любимому человеку я желаю иметь смысл для жизни.

— Смыслом моего бытия стала месть, Софи. Ради этого я сейчас живу.

— Ты ещё молод, Ингви. Возможно, жертвование собой ради воздаяния это не лучший выбор. Жернова тех сил, что сталкиваются на наших землях сейчас страшны. И для них ты не более зёрнышка. Твоя семья погибла не потому что была личным врагом напавшим, а просто мешала. Мешала корысти и подлости прокладывать себе дорогу.

Её голос полон горечи и сострадания. Наверное, только поэтому я не разозлился и не вспылил. Отстранённо сделал глоток, вернул взгляд на лицо Софии.

— Я должен остановить эти жернова.

— Один человек не может противится тысяче.

— Признаться, — усмехнулся я, — даже двум магам не смог. Побили. Но это пока.

— Выбор за тобой, — печально улыбнулась София. — Просто, мне бы очень не хотелось потерять тебя, а я это почувствую. Даже если случится за тысячи вёрст отсюда.

Я внимательно посмотрел в тёмные глубины её глаз. Зубы заныли от того, как сильно их сжал.