Ингви фон Крузенштерн

Я быстро переглянулся с Вейко, и он едва заметно покачал головой. И я бы послушался, но маги чувствуют друг друга, а София из одарённых.

— Так и есть.

— Мы можем поговорить наедине? — неожиданно спросила женщина.

— Госпожа, — вклинился Вейко, — парень сейчас обессилен. Ему нужна горячая еда и отдых.

Женщина критически осмотрела меня и медленно кивнула.

— Хорошо, я подожду.

— Простите, — остро глянул на неё дед, — но что Вам от него нужно? Прошу понять, Игорь на моём попечении и родня строго спросит, если с ним…

— Ему ничего не грозит, — спокойно сказал София, опустив взгляд сиреневатых глаз, украшенных богатством ресниц, на моего провожатого.

— Но, что тогда…

Женщина снова прервала, словно зная всё, что Вейко может спросить:

— Мы оба одарены и у меня есть острая, жизненно важная просьба к Вашему племяннику, как к одарённому.

Дед снова заикнулся, но теперь София успела даже до слов:

— Я предчувствовала его приезд. Не волнуйтесь, всё будет хорошо, — с этими словами вдруг эфир дрогнул и на Вейко опустилась магия, похожая на то, чем владею я.

Лицо деда обрело безмятежность. Разум некоторое время сопротивлялся, что удивительно для человека без способностей, но вот уже последнее напряжение спало и Вейко кивнул. Любопытство, что и так грызёт меня, только усилилось.

Затмить его смог только голод. Принесённая еда свела с ума истосковавшийся по пище организм, я словно выпал из зримого мира, пока здоровая миска наваристого супа и приличный ломоть хлеба, не оказались внутри. Осоловело нашёл переливающийся взгляд Софии. Женщина с лёгкой улыбкой смотрела всё это время.

— Так, — хлопнул себя по коленям Вейко, — кажется забыл кисет в повозке. Схожу покурю.

Возникла короткая пауза. Зал почти опустел, лишь за дальним столом двое богато одетых мужчин увлечённо что-то обсуждают, склонившись к столу. Служка носится туда-сюда, убирая со столов и нагибаясь погладить ласковую кошку, что ещё недавно тёрлась и о мою ногу.

— Госпожа София, мне не терпится узнать, что же свело нас здесь?

Она ответила не сразу. Статная, мудрая и красивая. Возраста моей матери или старше.

— Некоторое время назад, — разомкнулись её губы, — по тракту проезжал путник. Маг. Очень странный — я таких ещё не встречала. Плохо говорил по-русски, но и на эстовском не пытался заговорить. Белокожий, высокий, хорошо развит, худощав. Вокруг глаз очень тёмные круги, а сами они ввалились и красные, словно долго не спал. Мы разместили его в лучшем доме, ибо останавливаться в гостином дворе он не пожелал. А дальше произошло неожиданное…

София глубоко вздохнула. Рассказывать о дальнейшем ей явно трудно.

— Маг стал проявлять знаки внимания. Комната и дом, где мы его расположили — мои, ухаживала за гостем сама. Это давалось тяжело даже до того, как он пожелал лечь со мной в постель. Знаешь ли, тёмный и нехороший этот маг. Очень нехороший.

Я шумно сглотнул, совершенно поглощённый рассказом.

— Конечно, я отказалась и тогда он ненадолго вышел из себя и пообещал горести и беды для Ярси. Меня это тогда не испугало, но до утра глаз не сомкнула, остерегаясь поджога или ещё каких подлостей. С восходом солнца он покинул деревню. Молча. Да только…

Женщина замялась, и я решили продолжить:

— Да только проклятье действительно есть. Это Вы хотите сказать? Да, я чувствую. Только не понимаю, как могу помочь?

— Меня привели… духи… — произнесла София с видом, словно пробует слово на вкус, определяя, подходит ли. — Да, духи. Ты понимаешь меня?

— Более чем, — хмуро кивнул я.

— Они подсказывают, что ты сможешь разобраться с этой бедой.

— Странно, что они не видят в каком я состоянии…

Крепко задумавшись, я остановил взгляд на вырезе платья, неосознанно любуясь пышной грудью. По всему выходит, что весть о моих деяниях в округе Колывани, дошла до местных духов. Когда тёмный маг совершил гнусное деяние, они стали искать способ решения и выбрали меня. Только сейчас сил действительно нет, если только каким-то образом не получится быстро восстановить их.

— Кхм-м, — обратила на себя внимание женщина.

Я с легким непониманием посмотрел в лицо, отметив проступивший румянец. Потом догадался от чего.

— Ой! Простите, — помотал я головой. — Может прогуляемся? Куда-нибудь подальше, в дикое место.

— Сначала ты долго смотришь мне на грудь, а теперь зовёшь в лес?

Смущение попробовало сковать, но усилием воли я успокоился. Выпустив лёгкую улыбку, говорю:

— Вы, София, бесспорно прекрасны. В иное время я бы с удовольствием пригласил Вас на прогулку, закончить которую следовало бы не в лесу, а за столом с изысканными яствами. Но сейчас нам нужно понять, как быть. И этот вопрос я хочу задать духам.

Взгляд женщины изменился. В нём появился огонёк интереса, некой новизны. Сыграв тонкой мимикой, она говорит.

— Довольно необычно такое слышать от столь юного и, с виду, не благородного человека. Но с этим мы разберёмся позже. Давай же не будем медлить и сходим, куда ты просишь.

— Благодарю, госпожа.

Я с трудом поднялся и пока пробирался между лавками, хватаясь за стол, София успела отойти. Повернулась, приподняв удивлённо бровь.