Информация

Жизнь, наверное, любого человека настолько наполнена мелкими и глобальными проблемами, микроскопическими и грандиозными событиями, то светлыми, то темными мелочами, что если начать перебирать их в памяти, анализировать и взвешивать все поступки, действия, ошибки, вполне реально спятить. Поэтому мы очень многое забываем прочно и навсегда. Начав писать этот текст, я поставил своей задачей предельно подробно описать четыре года своей жизни. Не получается – выходит лишь краткое содержание, цепь ключевых событий. Но основной смысл в мелочах, в мелочах…

Я уже говорил об этом, но эта мысль крепнет по мере того, как я приближаюсь к финалу. К тому узлу, который невозможно распутать. И как он затягивался, показать получается лишь отчасти.

Когда набивал в ноутбуке первые строки, был уверен: стоит честно записать события, сформулировать свои мысли и переживания, выстроить разговоры – и получится потрясающая, поучительная история.

Записываю, формулирую, выстраиваю, но, оглядываясь назад, просматривая записанное, вижу, сколько всего важного упущено, сколько острого притупилось, превратившись в слова на виртуальной бумаге.

Вот, например, я очень мало сказал о своей работе. Не о сидении в агентстве даже, а о той, которая приносила мне реальные деньги. И написал так мало не потому, что опасаюсь открыть некие тайны, а просто, если описывать телефонные звонки, поездки за кассетами, переговоры, то для остального не хватило бы ни сил, ни места… Как соединить все в одном тексте? Как все туда впихнуть?

Или – о судебных процессах. Все эти десятки заседаний с репликами, с атмосферой, с моими мыслями перед ними во время и после них, разговоры с адвокатами… Нет, если переплавлять эти куски прошедшей реальности в текст, можно действительно шизануться… Вот иногда показывают по телевизору людей, которые годами с кем-то судятся, и с первого взгляда, с первого сказанного ими слова видно, что они сумасшедшие. Мою психику мои суды подорвали стопудово, всерьез подорвали, но если я еще стану их досконально вспоминать и фиксировать, крыша слетит окончательно. Вот этого я боюсь, хотя в этой-то доскональности вся ценность…

Чтобы подробно показать историю наших отношений с Полиной, которая продолжалась почти год (с сентября две тысячи восьмого до августа две тысячи девятого), нужен отдельный текст, в котором бы эта история была в центре, а остальное – лишь фон, разнообразящие повествование вставки. Так обычно и делают писатели. Но в действительности – в реальной жизни – история с Полиной – это один из эпизодов, один из тех эпизодов, которые если и не меняют кардинально судьбу, но всерьез усложняют жизнь. Точнее – запутывают.

Хотя как сказать… Может, и кардинально поменяла. Как это с математической точностью выяснить?

Надо записать историю и тогда уж смотреть, каковы ее последствия, как она повлияла.

Правда, рассказ, скорее всего, будет состоять из набора фрагментов, которые я считаю (наверняка ошибочно) самыми яркими. Многое из того, что происходило между нами и со мной в тот период, что случилось в стране и мире и так или иначе задело меня, наверняка останется за рамками текста. А ведь оно влияло. Все эти резонансные и, кажется, с легкостью девяностых совершенные в центре Москвы убийства Политковской, Козлова, Байсарова, Калмановича, Ямадаева, Япончика, Маркелова с Бабуровой, десятков более или менее богатых бизнесменов, политиков, журналистов, разнообразных активистов; всемирный мандраж перед запуском адронного коллайдера; Битцевс– кий маньяк; майор Евсюков, отстреливающий всех на своем пути, и «Зая, я убила мента»… Эти и множество других событий тоже оставили отпечатки-зарубки в моем мозгу…

Но, исписав почти двести страниц в ноутбуке, я пришел к выводу, что все-таки невозможно перенести реальность на бумагу. Что ж, в этом и уникальность, бесценность каждого дня, ни один из которых во всем объеме невозможно вернуть никакими способами.

Первые две-три недели после той ночи вместе мне очень нравились. Я давно не был с женщиной, давно не пил, не отвязывался от цепи распорядка, который установил себе, оправившись от весенней белки. И вот, освободившись, я праздновал. Этот праздник был тем более радостен, что рядом находилась веселая, симпатичная девушка.

Как мы жили тогда… Выходные проводили вместе. Уже очень редко куда-то ходили, а, запасшись едой и выпивкой, торчали у меня. Целовались, смотрели фильмы на DVD, часами сидели в джакузи, пили и, конечно, барахтались в постели.

Много разговаривали.

Естественно, с первых же дней знакомства мы в основном тем и занимались, что пытались выведать друг о друге как можно больше, но теперь делать это стало легче.

Я ставил Полине свои любимые группы, включал любимые фильмы, давал читать любимые книги, часто зачитывал отрывки из них… Мы много спорили по поводу фильмов «Лиля форевер», «Пыль», «Прогулка», «Итальянец», «Все умрут, а я останусь». Большинство фильмов ей активно не нравились.

– Это грязь, понимаешь? Грязь! – возмущалась она после просмотра «Все умрут…».

– Да почему грязь? Это – жизнь, – с улыбкой сопротивлялся я.