Информатор

Они побрели, не замечая взглядов медсестер. Сначала руки у Лейси висели, как плети, а ноги заплетались, но понемногу дела пошли на лад. От ушиба и ссадин особенно плохо слушалось левое колено. Она стиснула зубы, твердо решив поразить брата. Он держал ее крепко, внушая оптимизм. Перечить ему было бесполезно. Добравшись до окна, они повернули назад. Казалось, до палаты придется ползти добрую милю; колено болело с каждой минутой все сильнее. В палате он помог ей лечь.

— Ну вот, — сказал он довольно, — будем так тренироваться раз в час, пока не ляжешь спать. Поняла?

— Если ты можешь, значит, и я смогу.

— Умница! — Он подоткнул ее одеяло, сел на край кровати и похлопал ее по руке. — Ты с каждым часом выглядишь все лучше.

— У меня не лицо, а гамбургер, — проворчала она.

— Зато филейная часть — первая категория, пастбищный выпас. Приготовься, Лейси, теперь мы будем болтать, пока у тебя не опухнет язык. Вчера я пообщался с Майклом. Хороший человек! Он рассказал мне, что к чему. Я не знаю всего про ваше расследование, да мне и ни к чему, но того, что я знаю, мне достаточно. Знаю, что в понедельник вечером вы с Хьюго подались в резервацию, на встречу с осведомителем. Это была подстава, ловушка, в которую было опасно соваться. После того, как они заманили вас туда, на свою территорию, вы уже были их с потрохами. Авария была неслучайной. С вами нарочно столкнулся лоб в лоб человек, угнавший тяжелый пикап. Сразу после столкновения он или его сообщник обыскал твою машину и забрал оба ваших телефона и твой айпад. Потом эти подонки исчезли в темноте. Теперь их вряд ли найдут. Ты меня внимательно слушаешь?

— Вроде бы.

— Знаешь, чем мы займемся? Реконструкцией! Вот вы с Хьюго едете в резервацию: время, маршрут, что передавали по радио, о чем вы болтали. Ничего не упустим! То же самое — когда вы сидели в машине возле казино: время, разговоры, радио, мейлы и все прочее. Дальше мы поедем на встречу с осведомителем. Я стану задавать вопросы — десятки, сотни вопросов, а ты изволь на все отвечать. Так я буду тебя мучить полчаса, потом перерыв, можешь вздремнуть, если будет охота, дальше — новое путешествие в конец коридора и обратно. Как тебе программа?

— Тоска!

— Прости, детка, у тебя нет выбора. Ножки заработали, теперь включай мозги. Готова? Первый вопрос: во сколько вы выехали из Таллахасси в понедельник вечером?

Лейси зажмурилась и облизнула распухшие губы.

— Еще не стемнело. Часов в семь, наверное.

— Почему вы так долго ждали?

Она немного поразмыслила и с улыбкой закивала:

— Вспомнила! Этот тип работал до девяти. У него в казино была поздняя смена.

— Отлично. Во что ты была одета?

Лейси открыла глаза.

— Ты серьезно?

— Еще как серьезно, Лейси! Думай как следует и отвечай на мои вопросы. Это не игра.

— Кажется, я была в джинсах и в легкой рубашке. Было жарко, мы оделись кое-как…

— По какой дороге вы поехали?

— Как всегда, по федеральной автостраде номер десять. Иначе туда не доехать. С нее — на внутриштатную номер 288, десять миль на юг, левый поворот на платную трассу.

— Радио слушали?

— Оно всегда включено, но тихо. Думаю, Хьюго спал… — Лейси застонала и расплакалась, кривя распухшие губы. По ее щекам покатились слезы, и Гюнтер молча вытер их платком. — Похороны были сегодня? — спросила она.

— Да.

— Я бы хотела там быть…

— Зачем? Хьюго все равно об этом не узнал бы. Похороны — напрасная трата времени, шоу для живых, только и всего. Мертвым все равно. Сейчас норовят устраивать не похороны, а прямо какой-то праздник. Что праздновать-то? Сам мертвец в празднике точно не участвует.

— Не надо было мне об этом вспоминать.

— Да, лучше вернемся к вечеру понедельника.

Разнеся слух, что Лейси привезли обратно, и к вечеру у двери ее палаты началась толчея. Большинство посетителей были просто знакомыми, все радовались, что она идет на поправку, но медсестры казались недовольны. Гюнтер был рад пококетничать, он притягивал к себе все взгляды, болтал, как заведенный, и воевал с медсестрами. Лейси быстро утомлялась и позволяла ему делать все, что вздумается.

Сначала она была в ужасе от одной мысли о посетителях; ей не хотелось, чтобы ее видели изуродованной. С обритой головой, со швами, кровоподтеками, заплывшими глазами и распухшими щеками она чувствовала себя экспонатом дешевого шоу уродцев. Но Гюнтер привел ее в чувство.

— Прекрати! — скомандовал он. — Все эти люди тебя любят. Они знают, что ты выжила в лобовом столкновении. Через месяц ты снова станешь красоткой, а на большинство этих бедняг никто не обернется. Будем благодарны нашим генам, детка.