In the Deep

– Пуск! Голову раскололо. Торпеда без отдачи рванула вперед, она ползла медленно, едва шла, лишь немного быстрее меня, и уже осталось четыре… Три. Две. Одна. В шестистах метрах передо мной вакуум вспенила недолговечная черная дыра. Моя скорость, мое ускорение, плюс ее гравитация, минус везение, умножить на дерьмовость моей личной кармы, в которую я не верю… Короче говоря, физики всплакнули, а меня выпороли при всем классе, и отличники не улыбнулись даже. Ни один. Корабль почти прошел зону сверх-гравитации, с меня будто заживо содрало кожу, а потом меня развернуло вокруг собственной головы, и вот это уже было по-настоящему – «Ауч!» Будто каждую клеточку посадили на крючок, каждый крючок – на леску, а каждую леску – как рванули! В покрытом кровью поле зрения мелькнуло рыло «Тени» и я только что и смогла каркнуть:

– Огонь! «Линейка» добавила мне еще боли, хоть я и не в курсе, куда там еще было совать, а потом курс выровнялся, и я оттолкнулась ногами, ныряя прямо под «Тень» – я ее даже не задела, даже не поцарапала, лишь на секунду ошеломила выстрелом, но как же прекрасна эта секунда, как прекрасно, что ни один мульти-класс не способен провернуть такое, как прекрасна ты, «Сегоки», потому что…

– Прыжок!!. От неминуемой смерти я уходила в смерть весьма вероятную, меня рвало на куски, но это был триумф. Они все неправы – они опять все неправы, а права вовсе даже – я. Потом я очнусь и соображу, что переворотом через черную дыру я почти в упор жахнула по «Тени». Что я пережила две с половиной секунды сорокакратной перегрузки. Что я ушла в прыжок под брюхом сверхдредноута. Что я – дурище, но дурище чертовски классное. Когда я пришла в себя, космос выглядел совсем по-другому. Я пропустила всю изнанку, и очухалась сразу после выхода из прыжка.

– Аска, твои жизненные показатели стабилизированы, но я рекомендую пройти в медотсек для дренирования брюшной полости… Кто это? «Сегоки»? Под аккомпанемент перечисления того списка мясопродуктов, в который я превратилась, я встала. Кажется, в животе и впрямь много крови, ну, а на мышцы лучше внимания не обращать. «Маячки» в моем теле завывали, подтверждая сообщения виртуального интеллекта. И это и впрямь больно, хорошо, что медотсек совсем рядом.

– Аска! Я протерла глаза, и только когда это не помогло, сообразила, что пелена и кровавый туман – это внутри. Но по голосу вроде как Синдзи.

– Брысь с дороги. Не видишь – победитель идет. Язык ворочался тяжело, но сболтнуть что-нибудь было критически необходимо. Дверь разошлась, и я вступила в медотсек – здесь все блестело, задвигались приборы, почуяв добычу. Давайте-давайте, я вам задам задачку.

– Аска, т-ты… У тебя кровь по всему лицу!.. /"Это ты, обормот, еще мою селезенку не видел»,/ – подумала я, отключаясь на столе. *** Я открыла глаза, любуясь потушенным светильником над головой.

– Реставрационные мероприятия успешно завершены, Аска, – доверительно сообщил голос. Какой хороший голос – осталось вспомнить, где я. Госпиталь инквизиционной службы? Медотсек «Нигоки»? Нет, не пойдет – Красной больше нет, значит, я на «Сегоки» и накануне ушла от такого врага, от которого еще никто не уходил. Ну, этот Синдзи, конечно, уходил, но не из таких обалденных обстоятельств. Память пощелкала звеньями и послушно свернулась, а я тем временем ощупывала результаты «реставрационных мероприятий»: лицо еще скользкое после гелевой обработки сосудов, во рту торчит какая-то дрянь – наверняка зонд. Тело ощущается – и телу, черт возьми, холодно, потому что проклятый коллоид, по-моему, везде. Я села, и тут больничное оборудование додумалось наконец помыть болящую.

– Э, а ну, пошли вон, – сообщила я патрубкам, и они втянулись в операционное кольцо, а само кольцо пошло по направляющим к изголовью. Во всем теле плясали веселые искорки после реактивации нервных окончаний, тревожные «маячки» молчали, удовлетворенные состоянием хозяйки, и вообще – все удалось, как всегда. На случай, если кому вдруг интересно, меня пересобирали по кусочкам три раза, и эти жалкие сорок «жэ» – не в счет. Это так, по мелочи, по краешку. Я завернулась в выданную мне оборудованием простынь, задумалась было, где мой скафандр, и решила для начала помыться. Пол оказался теплым, и я прониклась к «Сегоки» самой искренней любовью. Вот что значит хороший реактор: можно не экономить даже на мелочах, и это после рывка, прыжка и интенсивной терапии, на которую энергии ухнуло караул сколько. Я как раз обнаружила дверь в медицинский душ, когда комм-линк ожил.

– А-аска?