In-N-Out Burger: a behind-the-counter look at the fast-food chain that breaks all the rules

На верхних этажах Университетской башни в Ирвайне и в офисах руководителей на втором этаже в Болдуин-Парке картина была не столь радужной. За несколько недель до открытия в Темекуле давний руководитель In-N-Out и друг семьи Снайдер Ричард Бойд подал иск в Высший суд Лос-Анджелеса против компании, Линси Мартинес, Марка Тейлора и нескольких других руководителей. Бойд, вице-президент сети бургерных, член совета директоров и соучредитель траста семьи Снайдер, обвинил высшее руководство компании в заговоре с целью его изгнания из компании. Заговор, по его утверждению, был частью более широкой схемы, направленной на то, чтобы вырвать контроль над компанией у больной Эстер Снайдер, чтобы ускорить преемственность ее внучки Линси. Убрав Бойда с дороги, Линси получила бы свободу действий для расширения сети за пределы основного рынка - а возможно, как утверждалось в иске, даже для выхода компании на биржу.

На тот момент Линси уже была значительным акционером. Она владела 23,59 % акций корпорации независимо от трастов (доля Эстер, согласно соглашению, сокращалась до 3 %). Через два года Линси начнет получать первый взнос в семейный траст, оцениваемый в 450 миллионов долларов. Пройдет еще двенадцать лет, прежде чем она станет полноправной владелицей компании. Согласно иску, Линси была не одинока в стремлении ускорить получение наследства; Бойд утверждал, что она вступила в сговор с Марком Тейлором и различными членами высшего руководства In-N-Out. Эти сотрудники, по его словам, "боялись потерять работу и льготы". Их махинации, по его мнению, не только подрывали выраженные желания Эстер Снайдер, но и противоречили условиям, прописанным в наборе безотзывных трастов.

Неудивительно, что взрывные обвинения вызвали глубокую тревогу в сети бургерных, которая долгое время считала себя большой и счастливой семьей. Чтобы подавить ощущение внутреннего разлада, семья выпустила видеообращение к своим сотрудникам по каналу Burger TV; в нем Линси сидела с бабушкой, а Тейлор призывал их к сотрудничеству. "Мы в хорошей форме", - сказал он. "Не верьте всему, что слышите".

9 декабря 2005 года, через два дня после подачи иска, Бойд отозвал свой иск. Наступил короткий период затишья, когда обе стороны и их команды адвокатов начали обсуждение мирового соглашения. Но они быстро сошли на нет. 5 января 2006 года Бойд вернулся в суд и повторно подал свой первоначальный иск. Неделю спустя In-N-Out подала встречный иск, обвинив Бойда в мошенничестве, растрате и нецелевом использовании средств компании, а также в нарушении контракта и фидуциарных обязанностей. 30 января In-N-Out уволила Бойда с должности вице-президента и вывела его из состава совета директоров. Судебная тяжба заняла большую часть следующих полутора лет. Прежде чем она закончилась, знаменитая частная сеть бургерных подверглась безжалостному изучению, ее будущая стратегия роста оказалась под угрозой разоблачения, а внутренняя борьба за власть переросла в безобразный обмен обвинениями, поливанием грязью и утверждениями об обмане и предательстве.

Судя по всему, в основе борьбы лежал классический спор за власть и деньги, в котором прошлое противостояло будущему, а давние менеджеры - кровным потомкам. Портрет, появившийся в судебных документах, поставил In-N-Out на пресловутый перекресток. Практически не меняясь с 1948 года, региональная сеть продолжит свой медленный, стабильный рост или быстро превратится в национальный бренд? Бойд олицетворял прошлое; он принадлежал к поколению основателей династии In-N-Out, защищая принципы, заложенные Гарри и Эстер Снайдер, и поддерживаемые их сыновьями, Гаем и Ричем. Линси была неугомонной наследницей, представительницей третьего поколения, которая хотела получить богатство , не работая за вознаграждение, а Тейлор, незадачливый и амбициозный парвеню, попал в компанию, женившись на самой слабой ветви семейного древа.

На кону стояло будущее компании In-N-Out Burger. Столкновение было из тех, что во все времена восхищали социальных критиков и наблюдателей: борьба поколений за контроль над семейным состоянием. Разумеется, это был именно тот вид борьбы, который отравлял отношения и разрывал на части многочисленные почтенные семейные сундуки. В последнее время в результате таких ожесточенных междоусобиц и судебных тяжб в клочья разлетелись состояния семьи Хафт из Вашингтона, чья розничная империя оценивается в 500-1 млрд долларов, чикагской семьи Прицкер, владеющей недвижимостью на 15 млрд долларов, и семьи Мондави, владеющей винодельней в долине Напа на 1 млрд долларов, причем пролито столько же дурной крови, сколько чернил пролито прессой, описывающей их развязки.